DWТемный Мир

Ночь. Улица. Фонарь. Нет – это не начало известного стиха. Это скорее начало моей истории.
Бредя по холодной улице, и кутаясь в свою темно-синюю шубку, я на тот момент думала, что все… Жизнь кончена. А ведь я забыла тогда банальную истину, что потеряв что-то, мы всегда что-то находим.
Холод пробирал до костей. Поздние прохожие, так же как и я кутались кто во что, но все неизменно спешили оказаться где-нибудь, где сейчас тепло. А мне вот домой идти не хотелось. Бывают иногда такие моменты, когда не хочется ничего. Дом, когда-то бывший полной чашей, внезапно стал пустым и чужим. Туда больше не тянуло. Там больше не было его. Любимого мужчины. Мужа. Он ушел сегодня. Собрал свои вещи, сказал, что больше не любит, что я его достала. Он говорил, что-то ещё. Говорил много, но я словно не слышала его. Точнее мое сознание словно отгородило меня от этого всего. От той грязи, которую вылил на меня некогда близкий человек.
Он ушел, и я не смогла больше быть, там, где все напоминало о нем. О том счастье, которое было или же это все было иллюзией? Может и так, но за те три года, что мы были вместе, я была счастлива. И вот сейчас бредя по улице не чувствуя закоченевших пальцев на руках, и ежась под пронизывающим зимним ветром, шла куда глаза глядят. Туда куда несли меня замерзшие ноги. Уже почти дойдя до центральной улицы нашего города, меня словно кто-то дернул, и я свернула в проулок, который вел к старым домам еще советской постройки. Дойдя до новой современной детской площадки, которая смотрелась в этом дворе как-то нелепо и даже немного дико, села на качели и, опустив голову к земле, то ли пытаясь спрятаться так от ветра, то ли пытаясь скрыть от кого-то, кого не было рядом, свои слезы, сидела мерно раскачиваясь.
Вперед – назад. Толчок ногой. Вперед – назад.
Такие простые действия, но дающие мне сейчас какое-то странное чувство спокойствия.
- Тетя, а что вы здесь делаете, - вывел из задумчивости меня детский голос.
Остановилась и, повернув тяжелую от слез и раздумий голову в сторону, увидела маленькую девочку лет пяти. Огромные глаза смотрели на меня с любопытством и интересом… Одетая в громоздкий красный костюм, отчего она казалась какой-то смешной и нелепой. На голове шапка с двумя просто огромными бубонами.
- Сижу, - ответила хриплым от слез голосом и устыдилась сама себя, - а ты здесь, откуда? – спросила скорее не из праздного любопытства я, времени то на часах уже почти одиннадцать.
- Из дома, - ответила девочка простую истину и села на вторые качели, - а почему вы плачете?
Детская непосредственность меня всегда удивляла. Дети спрашивали обо всем, не задумываясь, а вот взрослым порой было трудно спросить даже какую-то сотую часть тех вопросов, на которые решались дети. Эти мысли вызвали у меня улыбку.
- Просто мне тоскливо, - постаралась ответить как можно более правдиво, лгать и придумывать мне не хотелось, - а тебя не потеряли родители?
Девочка посмотрела на меня и отрицательно покачала головой.
- У меня только папа, - серьезно сказала девочка.
И тут, словно в подтверждение слов малышки по двору эхом разнесся мужской голос.
- Ксюша…
Девочка улыбнулась и, встав, протянула мне руку.
- Пойдем со мной, - толи попросила, толи предложила малышка, - папа всегда говорит, что сидеть на холоде нельзя, а то нос отвалится.
Я хихикнула, представив себя без носа, да и картинка как он отваливается, встала очень красочно у меня перед глазами. Никогда не думала, что у меня такая богатая фантазия.
- Ну, пойдем, провожу тебя, - сказала, вставая с качелей и беря девочку за руку.
Девочка кивнула и потянула меня за руку за собой. Шли мы недолго и не далеко. Спустя пару минут, в свете одиноко горящего фонаря я увидела мужчину, который стоял и оглядывался, высматривая свою пропажу.
- Папа, - позвала Ксюша своего папу и чуть сильнее сжала своей маленькой ладошкой мою руку, словно боясь, что я исчезну.
Мужчина оглянулся и замер. Лишь подойдя ближе, я смогла увидеть, что на нем только джинсы, а наверх наспех накинуто пальто.
- Ксения, - начал, было, мужчина, но девочка его прервала.
- Пап знакомься – это моя мама, - незатейливо представила меня Ксюша.
Сказать, что я была в шоке – это не сказать ничего. Мужчина на меня вообще посмотрел, так как будто увидел приведение. Я улыбнулась, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку.
- Мам, пап пойдемте домой, - и, схватив мужчину за руку, потянула уже за собой нас обоих, Ксюша.
Мы переглянулись с мужчиной. И он кивнул, словно подтверждая просьбу своей дочери.
Так я оказалась в незнакомой мне квартире с незнакомым мужчиной и маленькой девочкой в самый романтичный и одновременно грустный день – в день Святого Валентина. Когда зашли в квартиру Илья (так звали хозяина квартиры и отца Ксюши) хотел пойти укладывать девочку спать, но она наотрез отказалась. Согласилась только после того, как я сказала, что пойду с ней. И вот уже почти полночь, Ксюша спит, а я стою у окна, за которым идет снег. И раздумываю, что за какой-то маленький промежуток времени, у меня все поменялось.
- Спасибо, - раздается голос Ильи, который заставляет меня вздрогнуть, - извини, не хотел пугать тебя.
Когда я обернулась, то увидела большую дымящуюся кружку с изображением смешного зайца в руках Ильи, которую он протягивал мне.
- Ничего, я просто задумалась, - ответила я и аккуратно взяла предлагаемую мне кружку, - и не за что.
Илья кивнул, то ли отрицая, то ли соглашаясь с моей последней репликой, садясь на диван и вытягивая ноги.
- Я подумал, что ты замерзла, - заметил, прикрыв глаза и откинув голову на спинку дивана.
Мне осталось только усмехнуться.
- Не больше и не меньше, чем когда ты выскочил на мороз полуголым, - сначала сказала, а затем уже подумала, что сказала.
Странный вообще у нас складывался разговор. Вроде бы мне уже было положено уйти и опять искать утешения в одиночестве. Но странное ощущение того, что я здесь на своем месте, не давало мне уйти. Илья умел притягивать своим странным спокойствием и уверенностью.
Илья улыбнулся так, и не открыв глаз. А мне захотелось до дрожи в пальцах прикоснуться к нему. Я даже заставила себя крепче сжать кружку.
- Ты даже не хочешь спросить, почему Ксюша была на улице? И куда делась её мама, - нарушая нашу уютную тишину, спросил Илья, резко открыв глаза и посмотрев на меня.
Мне было уютно и спокойно, чего не было уже давно. Даже с мужем мне не было так хорошо, просто помолчать. Я как завороженная смотрела в серебряные глаза. И кто мог сказать, что серый цвет пугает, - пронеслось у меня в голове.
- Почему она была на улице? Куда делась её мама, - как завороженная повторила и облизнула пересохшие губы.
Мужчина провел пальцем по моим губам. Мужчина словно пытался понять или увидеть, что-то, что никак не давалось ему.
- Алла, кинула Ксюшу ради хорошей жизни, когда она только родилась, - отодвинувшись, сказал Илья, - Ксюшка каждый раз в этот день убегает на улицу искать маму, - почти шепотом закончил мужчина.
- Мне жаль, - сказала я и положила свою ладонь поверх ладони Ильи, которую он сжал в кулак.
Я не хотела осуждать маму Ксюши, я просто не имела на это право. Кто знает, какие обстоятельства заставили эту женщину кинуть свою дочь. Ведь у каждого может быть своя правда. Илья может говорить так, а на самом деле правда будет где-то посередине.
- Спасибо даже несмотря на то, что это ложь, - откликнулся Илья.
Я была смущена и обескуражена быстрыми сменами в настроении и поведении хозяина квартиры. Сколько мы так просидели, сказать не берусь. Мне было уютно и хорошо. А вскоре я просто на просто, склонив голову к плечу Ильи, задремала. Скорее даже провалилась в сон. Там в мире снов я была счастлива. Мне приснился мужчина, который сказал там всего одну фразу, и я почему-то поняла, что это правда и это именно так как он говорит и будет.
«Ты моя - я без тебя не могу». Лица этого мужчины я не видела, да и голос был мне не знаком или даже если знаком я его просто забыла.
Проснулась я от того, что кто-то нагло обнимал меня поперек талии и по-хозяйски прижимал к себе. Муж так не делал никогда, его всегда раздражала моя потребность в объятиях. Он никогда не пускал меня в свое личное пространство. Это сейчас понятно мне стало, что у него уже тогда была та, которую он пускал к себе, которую любил, обнимал… Черт, как же больно.
- Доброе утро, - раздался голос Ильи за моей спиной, и рука так по-хозяйски меня обнимавшая исчезла, а точнее это её хозяин её просто на просто убрал. Стало как-то пусто, неуютно даже. От этих ощущений даже вздрогнула и, садясь на небольшой кровати, повернулась лицом к мужчине.
- Доброе, - попыталась я пригладить волосы, которые, скорее всего как всегда торчали в разные стороны и напоминали огромное воронье гнездо, которое соседский дворник зачем-то решил разрушить, а потом передумал. Илья же протянув руку, убрал пару прядей, которые лежали на моей щеке, отчего его пальцы почти невесомо прикоснулись к моей щеке.
- Девчонка, милая девчонка,
Березка стройная моя,
Ты песня нежная, что звонко
Ласкаешь до заката дня.

Где нет тебя – там сумрак бродит,
Тревожит день, где нет тебя,
Лишь память да перо выводит
Из тени сердце и меня, - сказал Илья и не произнеся больше не слова ушел из комнаты, оставив меня одну. И если до этого момента я была смущена проснувшись в объятиях это мужчины, то теперь мне почему-то хотелось возмущаться, кричать, топать ногами, запускать подушкой… И все это лишь для того, чтобы Илья не уходил вот так вот оставляя меня одну растерянную и потерянную.
Встав и потянувшись, подойдя к зеркалу, которое висело тут же около двери, пригладила хорошо свои волосы, используя вместо расчески свои пальцы. И отправилась искать хозяина квартиры. Зашла в зал, там не оказалось никого, продолжила свой путь, в голове прокручивая, что сказать этому мужчине. О том, что мне вообще-то пора у меня как-то даже мыслей не возникло. Он просто отсутствовали, словно я уже была дома. Именно эта квартира вместе со странными её обитателями была моим домом. Заглянув на кухню увидела Илью который стоял у подоконника спиной ко входу и смотрел в окно.
- Уходи, - так не обернувшись сказал Илья, - прошу, уходи сейчас до того как Ксюша встала. Не прощаясь, просто уйди, так же как и появилась вчера.
Я стояла у двери в кухню и не верила своим ушам. Он гнал меня, как вгоняют на улицу бездомную кошку, которую вчера привело в дом неразумное чадо. Он даже не спросил, что я хочу. Он решил и сказал, что думал. А мне было обидно и в который раз больно на душе оттого, что все опять так. Я словно какая-то проклятая. Все окружающие меня мужчины пытаются сделать мне больно и обидеть. Они словно соревнуются, кто сделает это сильнее. И если до этого я думала, что мой муж был победителем, то сейчас стоя на пороге этой кухни, я поняла, что пальму первенства все же я вручу Илье. Так же молча, как и стояла до этого, вышла в коридор, где быстро обулась и, взяв свою шубку с вешалки, вышла в холодный серый подъезд. Выбравшись на улицу из давившего мрачного подъезда я вдохнула морозный воздух полной грудью и тут же мысленно дала себе за это подзатыльник. Легкие обожгло так, будто я вдохнула не воздух, а кусок льда. С неба падал медленно снежок. И мне пришлось поднять воротник и как нахохлившийся воробышек двинуться на выход из этого двора. Двора, который я никогда не забуду, так же как и не забуду эту странную ночь в день святого Валентина.

Сколько Илья стоял у окна, опираясь на подоконник, он сказать не мог. Для него просто не было времени. Она ушла, точнее он сам её и выгнал. Ту, что могла стать подарком в эту мистическую ночь святого Валентина. Ту, что пришла и покорила его дочку, ту, что смогла украсть кусочек мыслей в его голове.
- Пап, зачем, - раздался у него за спиной, детский голос с совсем не детским вопросом.
Он не мог себя заставить обернуться и признаться, дочери, что просто испугался. Он боялся увидеть в детских глазах его малышки разочарование. Ничто не страшило его так сильно как это. Хотя есть, наверное, ещё пара моментов, которых он боялся, но они ничто по сравнению с разочарованием его принцессы в нем. Буквально через пару долгих, мучительных минут он услышал звук пододвигаемой к нему небольшой табуретки и потом почувствовал маленькую ручку на своей.
- Она вернется, - заглядывая своими серыми точь в точь как у него самого глазками ему в глаза, - она не сможет без нас.
Эта фраза прозвучала в тишине их квартиры, которую уже давно ничто не нарушает как пророчество. Эта маленькая, но уже странно взрослая девочка говорила иногда такие пугающие Илью вещи, что он даже не знал, что ему делать и как быть. Она слишком рано осталась одна рядом с ним. Она слишком быстро поняла, что люди предают и бросают, а словам нет цены вообще. Ксюша его маленькое счастья, а большего ему и не надо.