DWТемный Мир

Осень. Дождь за окном, как много в нем. Он очень четко передает всю боль, одиночество и злость. Именно злость, которая гложет одинокую, больную душу. И лишь редкие раскаты грома, словно странное подтверждение злобной беспомощности. Гром словно понимает мое состояние и поддерживает, а где-то, наверное, даже и подначивает.
Один.
Второй раскат.
Также как и злость, накатывают друг на друга. Я словно загнанный в угол зверек, пытающийся защищаться и нападающий на невидимого врага. Только у зверя цель защититься от врага, может быть придуманного им же, но такого реального. А у меня цель помнить и взращивать ненависть в себе на него, на себя.
Он когда-то шептал «ненавижу» жадно целуя, словно стараясь заклеймить этим словом не только тело, но и душу. Я же в ответ шептала «люблю» выгибаясь навстречу грубым, жадным ласкам.
Теперь же мы поменялись местами. Я его уже ненавижу, а он… Кто его знает. Пять лет вместе. И любые слова и фразы, кроме той, что решила бы все и расставила все на свои места. Горькая, правда и слова его матери: «От любви до ненависти, дочка один шаг» до сих пор звучащие, словно набатом в голове.
- Ты спать вообще думаешь идти, - раздается раздраженный хриплый ото сна мужской голос, который я когда-то любила до одури, и который сейчас был как красная тряпка для быка.
Вспыхивает ослепляющий свет под потолком, освещая зал который стал мне приютом на каждую ночь последние два года. Советская стенка, никак не вязавшаяся с двумя белоснежными кожаными дорогущими креслами, в одном из которых я устроилась, и старенький телевизор, который все ещё служил нам верой и правдой. Все это освещалось странной люстрой, которую когда-то купила ещё его бабушка.
- Тебе-то что, - огрызаюсь в ответ, подкуривая очередную сигарету, - иди, спи, ко мне-то что пристал?
Вопрос, звучащий в нашем доме все чаще, да и ответ на него как мне, так и ему уже давно известен.
Его тяжелый, мученический вздох. Моя нервная затяжка. Тихие, почти неслышные шаги, заглушаемые ворсом темно-синего ковра.
- Посмотри на меня, - приказ, который бьет как плеть хозяина своего раба.
Он сидит на корточках, я это знаю даже не глядя на него. Эту сцену мы с ним повторяем уже два года с упорством баранов делящих призрачный мост.
Я отрицательно машу головой и делаю ещё одну затяжку, после которой нарочно выдыхаю в его сторону. Знаю, что его это бесит, но пока он стойко гасит в себе раздражение и злость.
- Посмотри на меня, - начиная выходить из себя от моего неповиновения.
- Нет, - отвечаю и упорно смотрю на черный экран выключенного телевизора.
Мне страшно. Страшно от того, что будет дальше. А дальше будет у нас одиночество вдвоем. И где заменой человеческого общения будет секс. Неистовый, грубый, дающий выход ненависти, злости и боли. Усталость от этого давит мертвым грузом.
- Дура, - кидает он, поднимаясь с корточек.
Моя реакция мгновенна, я словно необъезженная лошадь вскидываюсь на дыбы. Секунда и звук пощечин, про звучащий в тишине комнаты, как раскат грома за окном.
В следующее мгновение я уже горю в огне своей ненависти и его прикосновений. Нашей кроватью становится пол. Жесткий, как наша с ним любовь. Оставляющий следы, как наша ненависть. И такой же родной, как две одинокие души.
Одиночество вдвоем – это страшно.