DWТемный Мир

Застолье затянулось до самого вечера. Постепенно народ, находящийся уже в изрядном подпитии разбредался по домам. Я, помня о своем неприятном опыте употребления спиртного, лишь слегка пригубила бокал шампанского. Затем то, что заботливо подливали мне сидящие рядом, я осторожно выплескивала на землю.
-Пойдем домой! – позвала я Степана, беседующего с какими-то незнакомыми мне мужчинами, которые пришли уже под вечер. В разгаре застолья никто не обратил на них внимания. Никто, кроме меня. Я сразу заметила, как напрягся Степан, как вздулась жилка на лбу. Это всегда происходило, когда он начинал нервничать, что само по себе явление редкое.
-До завтра! – попрощались незнакомцы, встав из-за стола. Они ни с кем больше не разговаривали, а торопливо пошли к дороге, ведущей в Борковку. Из этого я сделала вывод, что они приходили специально, чтобы увидеть Степана, а ему эта встреча была не по душе.
Степан все же послушался меня и, слегка пошатываясь, направился к дому. Я неторопливо шла за ним. То недолгое время, что я жила у него, сблизило нас, между нами были дружеские отношения, как если бы он был моим отцом. Степан никогда не говорил об этом, но я чувствовала на себе его взгляд, когда он думал, что я не вижу. Видела, как искренне он радуется моим достижениям, вот и сегодняшняя победа его очень разволновала. Смущало только то, что порой в его глазах можно было заметить невыносимую боль и тоску, разрывающую его сердце.
Добравшись до дома, я поспешила лечь спать. Из-за ширмы мне было видно, как Степан достал початую бутылку и стакан. Что-то тяготило его, раз он в одиночку решил напиться. Проснувшись рано утром, я обнаружила Степана спящим прямо за столом, на котором стояло две пустые бутылки.
-Даа, - подумала я про себя, - нелегко ему придется.
Быстренько умывшись, я собралась идти на конюшню. Наши занятия с Лютым никто не отменял. Перед уходом я принесла большую кружку воды, поставив ее на стол. Пустые бутылки и остатки еды я выкинула в мусор. Мое внимание привлекла выцветшая бумажка, краешек которой торчал из-под лежащей на столе головы Степана. Я осторожно вытащила бумажку, оказавшуюся старой потрепанной фотографией. На ней был сам Степан, только более молодой, миловидная женщина и девочка, лет пятнадцати, у которой были такие же густые брови и пристальный взгляд, как у отца. Наверное, это семья Степана. Где они сейчас? Почему он ни разу не обмолвился, что у него есть дочь?
Вопросов было много, но раз Степан не рассказал мне о них до сих пор, то значит, это слишком больная тема для него. Что ж, может он и расскажет, если посчитает нужным. Осторожно подсунув фотографию обратно, я помчалась на встречу с Лютым. Судя по остаткам пиршества, вечеринка продолжалась всю ночь. Мне пришлось вспомнить опыт своего первого рабочего дня и заняться загонами, кормом и водой для лошадей. После обеда мы с Лютым честно отработали всю положенную программу тренировок. Степан сегодня так и не появился, впрочем, как и большинство остальных работников. Мне пришлось самой заняться уборкой, а к вечеру вновь натаскать воды и засыпать корм лошадям. Совершенно измотанная и уставшая, я собиралась идти домой, когда на улице уже начало темнеть. Уже почти у самого дома, я увидела Степана, направляющегося в лес. Мне не следовало лезть в его дела, но, все же, любопытство пересилило, и я осторожно, стараясь держаться поодаль, пошла вслед за Степаном. То, что он шел в сторону бывшего жилища ведьмы, было весьма странным. Степан лишь вскользь упомянул о том, что на опушке стоял, сгоревший много лет назад, дом ведьмы, обрушившей проклятие на мой род. Почему же он идет дальше, в самую чащу? Что он может скрывать? И что за дела могут твориться ночью в заброшенном лесу, который местные жители обходят стороной? В моей голове возникал целый рой вопросов, ответы на которые я не могла не получить.
Впереди замаячили слабые огни света. Я старалась быть бесшумной, насколько это вообще возможно в полной темноте в лесу. Если бы не луна, причудливо освещающая своим бледным светом верхушки деревьев, я уже давно могла бы напороться на какую-нибудь ветку. Тем временем, я была уже близко от огней, расположенных по периметру огромной голой поляны. Удивительно, что среди леса, может быть участок, совершенно лишенный растительности. Ужасная догадка осенила меня: «Это же и есть бывшее жилище ведьмы! За столько времени на проклятом месте не выросло ни единой травинки, тогда, как вокруг буйно разрастались кустарники и деревья!»
-Но оно же находится совершенно в другом месте, нежели Степан мне говорил! – от подобных догадок мне стало не по себе. – Что Степан мог еще мне не сказать? Что вообще делают здесь все эти люди?
А народу было немало. Около двадцати человек! Некоторых из них я видела на конюшне, некоторых я совсем не знала, а лица еще нескольких были скрыты капюшонами. Здесь были и те два незнакомца, что приходили вчера на праздник. Однако лица присутствующих на этом ночном собрании были весьма суровы. Это не было похоже на секту или что-то подобное. Наоборот, я бы даже назвала их состояние страхом. О страхе говорили их закрытые позы, угрюмые взгляды, постоянное озирание по сторонам, словно они делали что-то постыдное и мерзкое. Собравшиеся явно ждали кого-то еще, потому что постоянно перешептывались и смотрели в одну сторону. В свете пламени от костров, разожженных по кругу, все это сборище выглядело весьма зловеще. Я пожалела, что не прихватила с собой куртку, в лесу становилось прохладно. Но уходить я точно не хотела.
Вот, наконец, появился еще один участник. Скорее всего, все ждали именно его. Высокая поджарая фигура, закутанная в плащ, вышла из леса. Разговоры среди остальных смолкли, они с почтением смотрели, как незнакомец спокойно прошествовал сквозь импровизированный круг огня, с легкостью перепрыгнув невысокое пламя. Встав в центре поляны, он откинул капюшон. Это был мужчина, довольно пожилого возраста. Однако назвать его стариком из-за наличия седины и нескольких глубоких морщин, было нельзя. Даже на таком расстоянии чувствовался его властный взгляд, внутренняя сила и мощь. Мое сердце странно забилось при виде этого человека, необъяснимое чувство то ли тревоги, то ли еще чего-то просто сдавило дыхание. Странное ощущение, на таком расстоянии, этот мужчина подавлял и угнетал меня. Хотелось убежать подальше, скинуть с себя эту тяжесть, но я продолжала сидеть в своем укрытии, не в силах оторвать взгляда от происходящего на поляне.
Тем временем, присутствующие участники расположились по кругу, словно у каждого из них было свое место.
-Приветствую Вас! – раздался голос последнего гостя. Остальные просто склонились в ответ, сохраняя молчание.
-Сегодня мы собрались, чтобы решить, чья семья в этом году отдаст свой долг во имя всеобщего спокойствия! – громогласно сказал незнакомец. От его слов все остальные поникли, в ожидании какой-то ужасной и неизбежной участи.
-Те, кто уже исполнил свой долг, подойдите ко мне, - властно попросил незнакомец. Несколько фигур, среди которых был и Степан, отделились из общего ряда и приблизились к центру. Остальные же стали равномерно по кругу, заполняя свободное пространство. Те мужчины, кого вызвал незнакомец, стали сооружать огромный костер в центре поляны. Когда костер разгорелся в полную силу, незнакомец стал ходить вокруг него, говоря какие-то слова, разобрать которые на таком расстоянии я не могла. Потом, каждый, кто стоял до этого по кругу поляны, стал подходить к незнакомцу по одному, отдавая что-то ему в руки. Собрав со всех какие-то предметы, незнакомец вновь стал кружить возле костра. Затем, громко выкрикнув имя Александра, он бросил одну вещь в пламя. Слегка вспыхнув, вещь исчезла, растворяясь в огне. Я услышала стон облегчения одного из участников: «Что за?» - я знала, что здесь происходит нечто весьма ужасное, но что именно, понять еще не могла.
А незнакомец вновь повторил процедуру, выкрикнув еще несколько имен. Мария, Софья, Виктория, Светлана. И каждый раз вздох облегчения следовал за тем, когда пламя тихо сжирало брошенные в него вещи. Зато оставшиеся участники становились все более обреченными, с каждым названным именем, на них будто клали огромный мешок с песком.
-Кристина! – выкрикнул незнакомец, и снова вещь полетела в костер. Однако, вместо того, чтобы просто поглотить вещь, костер вспыхнул и вздыбился вверх столбом, увеличившись почти в три раза.
Мое сердце облилось кровью, когда я увидела, как один из мужчин рухнул на колени, как подкошенный. Меня просто лихорадило от ужасного предчувствия, ведь я узнала этого мужчину. Это был Петр Васильевич, отец Кристины.
-Господи! – я просто зажала себе рот рукой, - так ведь незнакомец и выкрикнул имя его дочери и моей подруги Крис!
-Нет, нет, только не она, - умолял Петр Васильевич, стоя на коленях.
-Это трудный выбор, - подошел к нему незнакомец, - но мы сами решили следовать этому правилу. Лучше добровольно отдать одну, чем погибнут все!
Я не верила своим ушам: «Добровольно отдать? Погибнут все? Но, кому отдать? Куда?» - я боялась даже предположить это.
Собравшиеся не спешили расходиться, очевидно, ритуал не был еще завершен, так как несколько человек притащили из леса маленького ягненка. Незнакомец вручил Петру Васильевичу большой нож и тот, собравшись с силами, ударил им по шее ягненка. Кровь брызнула во все стороны, обдав Петра Васильевича с головой, а он продолжал наносить удары, пока к его ногам не скатилась голова несчастного ягненка. Бросив тушку в огонь, незнакомец вручил голову животного Петру Васильевичу. Затем взял его левую руку и занес над костром. Незнакомец замахнулся ножом, который отец Кристины выронил из рук, и полоснул его по запястью.
Не в силах смотреть, как мучают отца Кристины, я выскочила из своего укрытия и помчалась ему на помощь. Я совершенно не соображала, что делаю. Я видела лишь, как кровь брызжет из вены в костер, как корчится от боли Петр Васильевич, так как языки пламени обжигают раненую руку.
Последнее, что я запомнила, так это победный возглас незнакомца: «Жертва избрана и принята!»
Потом, я будто пересекла невидимую черту. Нестерпимый жар пахнул мне прямо в лицо. Огонь полыхал повсюду. Но вместо голой поляны я увидела дом, объятый пламенем, деревья, трава, забор, окружающий дом – все горело. А я была внутри этого кошмара. Там, за стеной пламени, были люди. Их разъяренные лица с садистким наслаждением наблюдали за моими мучениями. Крестьяне что-то кричали и показывали пальцем в сторону от меня. Я обернулась и увидела, что из окна дома, уже вся охваченная пламенем рвется женщина. Она тянет ко мне руки, покрытые кусками горящей кожи, вздувшейся черными пузырями. Казалось, что боли она не чувствует. Ее обгоревшие губы кричат что-то. Сквозь шум и треск огня, я пытаюсь разобрать ее слова.
-Ребенок! Обещанный мне ребенок! – только это повторяет она, неумолимо приближаясь ко мне. Огненные руки слегка коснулись моей кожи, прожигая ее насквозь. Я зашлась в крике от всепроникающей боли. Пытаясь отбиться от цепких лап ведьмы, я причиняла себе еще более невыносимую боль. Внезапно, что-то метнулось сквозь пламя, и оттолкнуло меня, бросившись в огненные объятия ведьмы. Всего лишь на секунду я видела лицо моего спасителя, прежде чем он превратился в горящий факел, сотрясаемый смертельными муками. Потом я провалилась в пустоту