DWТемный Мир

Зал загудел, словно растревоженный улей: все обсуждали услышанное, стремясь поскорее убраться по своим делам, не давая себе до конца осознать какие последствия будут иметь слова Рейнарда для людей и invader.
И только Кейлб Брок оставался, неподвижно сидеть, четко понимая – ему пришел конец.
Как только выяснится, кто стоял за заговором, тормозил исследования, доставлял неверные отчеты об изменениях, происходящих с invader – его убьют, предварительно вырезав всю семью.
Не долго позволил себе предаваться отчаянию: нужно было срочно спрятать семью и доложить о последних добытых сведениях, в числе которых данные и о тайном ходе, позволяющем Рейнарду незаметно исчезать с зала совещаний.

Джим Новел, первый рожденный на планете Земля среди invader неторопливо шел в Центр контроля. Ему не давала покоя мысль о девушке, которую они встретили на улице города. «Трудно забыть мягкие изгибы тонкого тела, если у тебя слишком давно не было бабы», признался себе Джим. Людские женщины обходили его стороной – он не был таким привлекательным как Рей, а женщины его расы вообще не обращали внимания. По их меркам он занимал ступеньку чуть выше, чем человек. Он никто – без власти, положения, мальчик на побегушках у Рея…
И зачем глава Совета держит его около себя вот уже семьдесят лет? Никакой пользы Джим не приносил, лишь изредка выполнял для Рея мелкие поручения. Свое недовольство Джим никогда не показывал, но оно зрело в нем и росло с каждым днем. Он очень старался завоевать доверие Рея и стать ему другом. Друзей у таких сволочей не бывает, но шаг за шагом Рей начинал верить Джиму все больше и больше, чем он успешно пользовался.
Вот и сейчас Джим шел в Центр контроля с одной целью – узнать, когда для исследований в основной сектор доставят девушку. Он решил нарушить приказ Рея оставить ее в покое и все же забрать себе. Рей завтра утихнет и забудет про нее, а отчеты с Центра контроля как всегда легко затеряются….
- Все вокруг заполонили, ироды. Invader…
Снова это слово, почти как ругательство разнеслось по коридору громким шепотом. Джим завернул за угол, не имея сил и желания наказывать рабочего – у него хватало других дел. Но Рею нужно обязательно доложить, что уже в основном секторе появились недовольные, несмотря на все предпринимаемые усилия по их устранению. Только немного позже…
Совет давно и тщательно следил за рабочими в основном секторе, выбирая тех, кто был наиболее лояльным к власти и легко поддавался действию имплантата. Им закладывалась отличная от других программа, чтобы они могли работать рядом с «чужаками». У рабочих притуплялось чувство страха перед invader. Они в отличие от остальных людей не разбегались, лишь увидев кого-либо из народа Джима, но старательно обходили стороной. Естественно это был определенный риск – ослаблять контроль, но нужно же кому-то убирать основной сектор, готовить еду и выполнять еще множество дел, которые invader считали работой, достойной только для низших.
Еще неизвестно, какая реакция будет у Рея на это сообщение. Джим вообще в последнее время старался проводить как можно меньше времени рядом с ним. Тот стал слишком вспыльчивым. Эмоции с каждым днем брали над ним вверх, и Рей с их потоком пока плохо справлялся.
Глава слишком долго подавлял в себе зачатки того, что поразило всю их расу и теперь эмоции, словно лавина обрушились на него, подгребая под собой привычный мир Рея. Он еще сопротивлялся, но уже безуспешно.
Если весть об изменениях Рея достигнет ушей Совета – всем им придется несладко. К скрытому бунту людей добавится внутренний раскол: далеко не все были довольны методами Рея и его крайней жестокостью, пусть она в последнее время и пошла на спад. Но многие справедливо полагали, что только вопрос времени и новая вспышка, после почти двадцати пяти лет затишья не заставит себя ждать. Никто не хотел оказаться рядом с Реем, когда полетят головы.
А если при всем при этом Рея еще и ярость захлестнет… Это уже угроза выживанию расы. Разве может достойно управлять и руководить тот, в ком говорят эмоции? Появляется жалость, сочувствие к людям или ярость заставит сделать неосторожный шаг, вынудит пойти по неправильному пути. А все они зависели от решений Рея. И его ошибка – в конце концов, станет их общей ошибкой.
Рей всегда отличался … И от изначальных, тех кто вместе с ним когда-то впервые прилетел на эту землю и от рожденных уже здесь. И то, что поразило их расу, подкравшись к Рею, совсем не так на него повлияло, как на других invader.
Сколько Джим не пытался выяснить окольными путями у членов Совета, никто ему так и не рассказал, почему же Рей настолько отличается. А спрашивать самого Рея… Уж лучше сразу самому закопаться. Менее болезненно…
Так думал Джим.
И во многом ошибался.

- Рей, там какой-то недовольный уборщик появился…. О, извини, если я тебе помешал.
- Конечно, помешал. Стучаться нужно. - Рей ненадолго лениво оторвался от блондинки, лежавшей под ним. Не счел нужным прикрыться: раз Джим сюда ввалился без приглашения, пусть смотрит. – Что за уборщик?
- Я его хорошенько не рассмотрел, но этот человечишка явно негативно высказывался о нас.
- Ты узнал кто он такой?
- Да…
- Номер досье – 20120, чистокровный человек…
Джим забормотал данные с досье уборщика, стыдливо отводя глаза от Рея: ему не в первый раз приходилось наблюдать, как Рей занимается сексом. И не, потому что Рею нужны были зрители, просто он никогда не считался с чувствами окружающих. И прерывать такое увлекательное занятие ради Джима или кого-либо еще? Так поступал любой, но не глава Совета. Плевал он на всех раньше и не изменял этой привычки и сейчас.
Рей, не обращая внимания, на Джима продолжал размеренными движениями входить в тело блондинки. Та, словно блудливая кошка, развалилась под ним и активно ему помогала, иногда сконфуженно поглядывая на Джима. Видно новенькая- Рей ее еще не обтесал под себя и не научил основным правилам игры: он и только он центр вселенной, а остальные не стоят внимания, когда Рей рядом.
После недели проведенной в обществе Рея женщины отдавались ему где угодно и когда ему угодна, удовлетворяя любые даже самые извращенные фантазии, не вспоминая про стыд и смущение. А фантазия у него была богатая, отточенная годами разврата.
Женщин он ломал, переделывал под себя, а затем, пресытившись, выкидывал, словно ненужный мусор. Потом для таких женщин оставался только один путь – на улицы общего сектора. Кому нужна чужая, поломанная игрушка?
И все равно женщины, словно надоедливые мошки, всегда вились около Рея. Кто-то ради того, чтобы обеспечить безбедную жизнь своей семье. Кто-то от безысходности. А кто-то просто потому, что это был Рей – всесильный глава Совета.
Рей последний раз дернулся, входя до упора, и глухо застонал. Блондинка, чуть опоздав, вторила его стону.
Джим отвернулся. В этот раз Рей перешел все границы: раньше он хотя бы дожидался пока Джим выйдет из комнаты, прежде чем кончить, а сейчас… Джим все больше осознавал, что превращается для Рея в предмет интерьера: нужный, удобный, но уже поднадоевший.
За его спиной зашуршали простыни, раздался короткий визг, почти сразу оборвавшийся. Джим медленно повернулся, не делая резких движений: Рей не потерял бдительности, и любой лишний жест мог воспринять как попытку напасть. Паранойя цвела и пахла…
Обычная картина: блондинка потирает ушибленную руку и ползает по полу, стараясь быстрее собрать вещи и убраться к себе. Рей, спихнув девушку на пол, продолжал лежать на кровати, довольно прикрыв глаза.
- Так о чем ты там бормотал?
- Уборщик…
- Про него я понял, повторятся Джим не обязательно. Снова забываешься щенок… - вся расслабленность слетела с Рея: есть границы, которые он не позволял нарушать никому. Уважение, подкрепленное страхом – одна из таких границ. А Джим уже дважды позволил себе неуважение: первый, когда ворвался к нему, и второй, предположив, что Рей чего-то не понял или не услышал.
- В Центре контроля…
- Ах, в Центре контроля… И что же ты, друг мой там забыл? – Быстрым, смазанным движением Рей метнулся с кровати к Джиму, переступив через блондинку. Она, еле слышно пискнув, бросила уже собранные вещи и убралась из комнаты, в чем мать родила.
Только острая боль в кровоточащем горле привела Джима в чувство. Попытался вырваться из захвата, но Рей увеличил давление пальцев. Струйка крови чуть быстрее побежала вниз, скатываясь в вырез рубашки. «Хорошо он замаскировал когти. Интересно долго ему их пилили? Или он сам? Ха, Рей, обгрызающий когти – занимательная картинка, должно быть…», отстранено подумал Джим.
Попытался оправдаться, но смог выдавить из себя только хрип.
- Я сейчас тебя отпущу, и ты мне четко все расскажешь. И чтоб ты не думал юлить, скажу сразу: с Центра пришел твой запрос на данные об Эрин Винтер. И не отрицай, что не помнишь кто она такая… Я помню твой интерес!
Рей ослабил хватку, давая возможность отдышаться.
- Рей, я…
- Четко. Внятно. По существу, – словно объясняя слабоумному, тщательно выговаривая слова, произнес Рей.
- Я лишь проверял, поступил ли твой приказ в Центр и как быстро его выполнят. Ты же сам знаешь, сколько в последнее время было осечек! А там, на улице было видно, что девушка тебя заинтересовала…
Джим мешком свалился под ноги Рею.
- Впредь, свою инициативу проявляй в постели.. Тебе кстати не помешает… А в мои дела не лезь, пока тебя не попросят. Один раз сказали, чтобы ты забыл об Эрин Винтер? Так забудь. Или недостаточно одного раза? И если мне нужно будет проверить данные, я сам их проверю.
Сомнения в способности Рея что-либо контролировать – еще одна граница. А не выполнения приказа с первого раза… Уже повод задуматься о наследнике.
Джим поспешил уйти с глаз Рея.

«Щенок совсем заигрался… Пора его убрать. Вот только все нити сойдутся и он больше не жилец».
Угрызений совести или сожаления Рей не испытывал: так всегда происходит – кто-то уходит из его жизни, кто-то новый занимает освободившееся место. И даже всплеск несвойственных ему эмоций, не изменит это положение вещей.
Эмоции… Они не захлестывали Рея: иногда накатывали в ненужный момент, но не более того. Все четко контролировалось, подавлялось, не вырываясь наружу. И только раз в месяц Рей позволял себе чуть ослабить контроль, гоняя по улицам общего сектора.
О, причинах его поведения никто не спрашивал – слишком боялись. И мысли не допускали, что непробиваемый панцирь Рея дал трещину. Он, глава Совета, для них опора, поддержка – его люди привыкли к нему. И их лидер, единственная незыблемая вещь, оставшаяся с момента их отлета из дома. Его народ никогда в нем не усомнится.
Вот члены Совета, другое дело…
Джим… Многое знал, заигрался, забыв с кем, имеет дело…
Пора ему отойти с почестями в мир иной.
А Эрин Винтер стоит навестить. Занимательная птичка, вызвавшая интерес слишком многих invader.
Пусть двоих… Но уже не мало, исходя из того что он увидел: серое, забитое существо. Немного забавное в своей покорности, но не более того.
Об этом стоит подумать.

- Где мой заказ? Что рот раззявила, дурища? – дернул Эрин за край юбки сильно пьяный мужчина. Эрин поспешила отойти от него. Поправила сползшую юбку - она была ей чуть великовата. Желания напрашиваться на еще большую грубость не возникло, после всего, что ей пришлось пережить по дороге на работу. Эрин только чудом успела прийти к нужному времени смены официанток.
Сам путь она плохо помнила. Оставшись одна, она кое-как натянула лежащую на тротуаре байку. В голове не было ни одной связной мысли: сознание словно плавало в тумане, который не давал трезво мыслить. Дорога до работы прошла без происшествий, не оставив следа в памяти. Эрин добралась быстро, а дальше у нее не осталось времени думать.
Переоделась и включилась в работу.
Белая майка с большим вырезом, короткая юбка и сверху передник: все это рабочая униформа, которую заставлял носить хозяин паба, Том, - пухлый, злобный коротышка. Эрин пыталась добиться разрешения на другую одежду, но ей никто не позволил. Ее не волновал вид униформы, но она была великовата и создавала неудобства при работе. Взять домой одежду Эрин не могла: все вещи после смены сдавались лично Тому. Он был человеком прижимистым, недоверчивым: на каждом шагу ему мерещились враги и заговоры. А официантки для Тома – низшее звено, по его мнению, так и норовили обокрасть.
Работала Эрин в пабе.
Так свое заведение гордо именовал только Том, не обращая внимания на насмешки посетителей. Он даже название придумал с претензией на оригинальность - «Clancy's». Эрин же не назвала бы это место пабом даже в страшном сне: маленькое, прокуренное помещение, стены которого были обклеены фотографиями постоянных посетителей, не вызывало в душе ничего кроме брезгливости. Интерьер не претендовал на оригинальность: вдоль стен ютились столики для клиентов, с каждой стороны по пять штук. У дальней стены Том оборудовал полукруглую сцену для музыкантов. Они редко появлялись в пабе, но каждый раз для местных выпивох – это было целое событие и новый повод напиться. Для барной стойки места не хватило. Все заказы принимали официантки, которые предавали их на кухню, располагающуюся этажом ниже, через специальный лифт.
Близилось время отдыха, и Эрин спешила обслужить последнего клиента – того пропитого типа, который к ней приставал. Услышала в свой адрес несколько интересных эпитетов, но не расстроилась – клиент слишком пьян и явно несет бред.
Час отдыха, которые ее подруги по несчастью использовали для сна, Эрин провела за чтением: спать она боялась. Непрекращающийся кошмар, мучавший ее с ранних лет, не давал насладиться желанным отдыхом.
Перед глазами вставала картина двадцатипятилетней давности: измученный отец, мать, лежавшая у его ног. Только позже, уже будучи взрослой она поняла, что женщина у ног отца – ее мать. Эта картина четко запечалилась в ее памяти: каждый раз, стиралась грань между годами, вызывая из-под сознания события той ночи. Вот только мучителя своих родителей она не помнила. Соседка Эрин по комнате, как-то ей объяснила, что детская память имеет странную особенность – в стрессовых ситуациях забывать то, что может навредить, защищая людскую психику. Соседку через год забрали работать в основной сектор, но Эрин ее слова не забыла.
Эрин много размышляла над событиями той ночи. Ей хотелось вспомнить лицо человека, убившего родителей, но она не могла. Эрин не собиралась ему мстить – слишком слаба она для этого. Но ей необходимо знать…. Эрин твердо была уверена: как только все вспомнит, кошмары прекратятся, и ничего не будет беспокоить ее сон.
Звякнул колокольчик над входной дверью, извещая о приходе нового посетителя и Эрин, как всегда, испуганно вздрогнула и постаралась как можно быстрее, подавить нежелательную реакцию.
«Дзинь-дзинь», всплыло в памяти.
- Эрин, чертова девка, иди, обслужи нового клиента!
Устало вздохнула. Краткий миг тишины закончился: пора приниматься за работу.

Эрин Винтер…
Рей еще раз просматривал ее досье в поисках ответа на один простой вопрос: что же такое в ней заставляет инстинкты кричать об опасности? И еще Джим… Хотя здесь все просто – у Джима секса не было наверное с рождения и увиденное женское тело взбудоражило мозг, заставляя делать ошибку за ошибкой. Обычная похоть.
В памяти всплыл образ девушки. Лица Рей не запомнил, а вот прикосновение к коже – да, запечатлелись. Но этому есть простое объяснение. Для его народа – тактильные ощущения один из способов испытать своеобразный, обрезанный, аналог человеческих «эмоций»: основные рецепторы у invader не дистантные - зрительные, слуховые, обонятельные, а контактные, причем на первый план выходили не вкусовые, а именно тактильные. Информация от прикосновений кончиками пальцев к какому-либо объекту передавалась в мозг, преобразуются в простые эмоции – удовольствие, либо отвращение. Эта особенность позволяла им и от секса получать н6аслаждение… Принцип такой же, только в сексе не пальцы играли главную роль… Это – единственно доступный диапазон эмоций для его народа.
Так что память о прикосновениях не выбивается за рамки необычного, как и то, что он не помнил лица девушки. Через жизнь Рея прошло много женщин: молодых и не очень, красивых и ничем не примечательных. Блондинки, брюнетки, шатенки… Они были разные, и в тоже время их объединяло одно: его полное безразличие к ним. Женщины не оставляли следа в душе, не вызывали чувства опасности, не затрагивали эмоции: и в период их отсутствия и после появления. Интерес к ним угасал, а потом забывались лица, именами.
Он никогда не интересовался их дальнейшей судьбой. Зачем? Прошлое - пройденный этап.
Знал, по-другому ему не нужно. Да и невозможно при его образе жизни.
Но эта Эрин Винтер выбивала из колеи… И пока он не докопается до сути, не успокоится. Слишком много вокруг него заговоров, слишком много тех, кто улыбается в лицо и готов ударить в спину при первой же возможности. Рей хорошо усвоил урок двадцати пятилетней давности: даже самый надежный, близкий друг может предать, когда речь идет о власти. И паранойя Рея, о которой многие шептались, имела под собой очень твердый фундамент – он больше никогда и никому не позволит сделать из себя дурака. И пошатнуть свою власть тоже не позволит.
А девчонка, может быть маленьким винтиком, пешкой способной достигнуть самой дальней горизонтали от своей исходной позиции. И в итоге будет заменена конем, который поставит Рею шах и мат.
Да, эту людскую игру – шахматы – Рей освоил в совершенстве. И как никто другой осознавал, что недооценка пешки может в итоги привести к проигрышу всей партии.
Раздраженно бросил носитель с информацией на пол. Хрупкая техника не выдержала: треснул экран. Нужно будет ученным дать задание по ее усовершенствованию: переносной компьютер явно не рассчитан на его силу. Еще один повод для раздражения. Как же ему не хватало простых и привычных вещей, оставшихся дома, в миллионы световых лет отсюда… Там остались удобные и прочные в использовании кристаллы информации, изумительная пища, его комфортный дом… Тысяча мелочей из которых состояла его прежняя жизнь.
Впрочем, времени для тоски последние двести с лишним лет не оставалось.
Вот и сейчас необходимость навестить Эрин Винтер требовала действий. Согласно ее досье девчонка должна находиться на работе в каком-то низкопробном баре «Clancy's». Просто так туда завалиться ему не удастся: Рей хотел понаблюдать за Эрин в естественных для нее условиях, еще раз проанализировать свои ощущения. В его планы не входило пугать людишек, в том числе и девчонку. Имплантаты иногда создавали столько неудобств для своих создателей…. Но все проблемы решаемы: стоит одеть маску и образ Рея не будет у человека ассоциироваться с объектом, от которого нужно убегать, так как программа, заложенная в имплантат работала по принципу распознавания образа Главы или членов Совета. А приверженность возникала на уровне инстинкта, но она не помеха – мало ли какому invader взбрело в голову прогуляться по общему сектору в поисках острых ощущений. Вопросов задавать все равно никто не осмелится…
По интеркому связался с Джимом.
- Достань мне маску и какую-нибудь одежду, пригодную для общего сектора. Только ничего…. Выделяющегося. Такую чтобы можно было слиться с толпой.
- Ты собираешься в общий сектор?
- Я что еще отчитываться должен?
- Нет, - испуганно ответили.
И все же щенок определенно заигрался.
- Мне пойти с тобой?
- Нет.
- Тебе нужно оружие, машина, еще что-нибудь? - уже деловым тоном уточнил запрос Джим.
- Нет.
Рей оборвал связь. Хорошо хоть хватило мозгов у сосунка не упоминать про безопасность и охрану. Иначе сегодня в статистике значилось бы на один труп больше.
При всем желании Рея разобраться, в чем замешан Джим, иногда возникала мысль, что ему просто не хватит выдержки. Его Терпение не безгранично. Еще один недостаток, приобретенный с эмоциями. Раньше, двадцать пять лет назад, он мог бесконечно долго выжидать и напасть именно в нужный момент.
Теперь, Рею зачастую приходилось силой подавлять свои порывы, выплескивая накопившееся раздражение только в сексе. И меняя женщин одну за другой чаще, чем прежде: он быстро уставал от них, ломая и переделывая под себя. И спустя всего лишь несколько дней они надоедали ему, не вызывая ничего кроме отвращения.
Проблемы это не создавало: всегда находились желающие попасть к нему в постель.

Джим раздраженно ударил по столешнице: Рей в очередной раз обошел его. Не секрет, куда он направляется – к Эрин Винтер и Джим физически не успеет подобраться к ней первым. Да и слишком опасно так открыто переходить дорогу Рею. Лишаться жизни из-за какой-то бабы в планы Джима не входило. Но сам, факт того, что его снова оставили за бортом, раздражал неимоверно.
Ну, что ж он всегда может отыграться, устроив Рею небольшую пакость.
По зашифрованному каналу набрал заученный наизусть номер вызова.
- Код?
- Три-ноль-два-один-пять-ноль.
- Принято.
- Уровень информации.
- Красная.
На том конце провода изумленно выдохнули. Неудивительно, информация такого рода поступала раз в пять лет. Уровень легко определялся тремя цветами: белый – информация о незначительных рейдах силовиков в общий сектор, открытия ученных и тому подобное; желтая – информация о членах Совета. И самые ценные данные обозначались красным цветом – о главе Совета.
Раздался щелчок: Джима соединили с нужным человеком.
- Я вас слушаю.
- Где-то примерно через час, - по его подсчетам Рею больше времени на сборы не потребуется,- глава Совета покинет основной центр без сопровождения. Передаю данные о маскировке и предполагаемом маршруте….
- Принято.
Все вроде хорошо, но… Быстро связался с Центром контроля.
- Доставка Эрин Винтер на какую дату назначена?
- Через три дня.
- Спасибо.
Значит, никто Рею не поможет.
И удовлетворенно прикрыл глаза: убить Рея не убьют, но побегать заставят. Пусть хоть так расплатится за его неудачу.
А вот Эрин Винтер не выживет. Так тому и быть: не досталась ему, так пусть и Рей ничего не получит. Слишком легко все давалось главе Совета и он зазнался, забыл, что в жизни подарков не бывает.
Джим напомнит.

Эрин поспешила к новому клиенту. Усталость наваливалась свинцовой тяжестью, затрудняя каждый шаг. Слишком много событий за сегодняшний день обрушилось на девушку. Но приходилось себя преодолевать: последнее место работы Эрин не могла потерять.
- Здравствуйте.
Вежливость – неотъемлемое требование Тома при общении с клиентами. Он считал, что это расположит посетителей к официанткам и заставит делать большие заказы. Эрин не была уверена, что это так. Основной контингент этого злачного места – пьяницы и дебоширы, которым глубоко плевать здороваются с ними или нет…
Но новый клиент Эрин заметно отличался от остальных: не был пьян, вежливо кивнул ей в ответ, не произнося ни слова. Он за столик сразу не сел, ожидая когда Эрин приблизиться к нему.
Не только поведение выделяло незнакомца из общей людской массы. Он носил маску. Это не редкость в мире, где болезни уродовали людей, превращая лица в страшную пародию, меняя человека не только внешне, но и внутренне. Не у каждого была возможность обратиться за медицинской помощью. Да и ее уровень в общем секторе больше напоминал древнее шаманство, чем настоящее лечение. Про пластическую хирургию здесь и вовсе не слышали. Вот в основном секторе – другое дело, но доступ туда получали единицы, нужные чужакам. Поэтому маска – распространенное явление.
Одежда человека хоть и не отличалась изысканностью или цветом, но, тем не менее, была пошита не из дешевых тканей. Добротный серый свитер облегал широкие плечи, черные брюки подчеркивали мощные ноги. Весь он выглядел не таким изнеможденным как простые люди, каким-то слишком сильным. Опасным.
По телу прошла дрожь.
- Что вы хотите заказать?
Незнакомец протянул руку и ловко отобрал электронное меню у Эрин. Возражать она не посмела. Пробежался глазами, отмечая нужные позиции, и передал меню обратно девушку.
- Так, давайте сверимся. Чай черный, картошку по-деревенски…
При каждом названном блюде человек согласно кивал.
- Вам придется подождать минут двадцать-тридцать.
Еще один кивок в ответ.
- Ваша кредитка?
Все также молча ей, протянули карточку.
Странный тип. Но в жизни и не такие встречаются. Этот молчун хоть не хамит.
Эрин отвернулась, собираясь отойти от столика, но успела заметить быстрое движение клиента в ее сторону. Отреагировать не смогла: окружающий мир потонул в диком грохоте.

Рей вошел в бар и инстинкты забили тревогу. Осторожно осмотрелся, но ничего опасного не обнаружил. Постарался унять беспокойство.
Получалось плохо.
В насквозь прокуренном зале интересующей его девушки он не нашел. Около дальнего столика суетился коротышка, что-то пытаясь объяснить недовольному клиенту. Вот и хозяин. Кажется Том. Рей узнал всю информацию об этом месте заранее и сейчас она ему пригодилась.
Подошел, одной рукой легко развернул к себе человека. Без лишних разговоров сунул тому под нос портативный компьютер с фотографией Эрин Винтер. Приложил палец к губам, показывая, что нужно молчать.
- Где она?
От страха глаза Тома широко раскрылись, делая его похожим на жабу, которая задыхается. Показал рукой куда-то в сторону.
- Позови ее. Скажи, что нужно обслужить нового клиента. И тихо убирайся с моих глаз.
Коротышка часто-часто закивал головой.
- Эрин, чертова девка, иди, обслужи нового клиента!
Рей отпустил гнусного слизняка и вытер руку об штанину брюк: пот, катившийся с человечишки оставил след на коже, вызывая чувство омерзения.
Девушка появилась быстро. Рей наблюдал за ней молча: боялся, что по голосу Эрин сможет его узнать. Приняла заказ у него неторопливо, не подавая признаков страха. Ее поведение не выделялось ни чем особенным: одна из тысячи замученных официанток. Вежливый робот, выполняющий свою работу.
И все более непонятны, становились сигналы, которые подавал ему инстинкт.
А затем раздался взрыв.
И последняя мысль перед тем, как он подмял под себя бесчувственное тело девушки была о том, что все-таки он оказался прав – Эрин Винтер пешка в игре, в которую ему еще только предстоит сыграть с пока неизвестным противником.

Ей снился дом…. Нет, не то место, в которое она попала после смерти родителей, а именно Дом.
Там, где тепло и уютно.
Там, где мама, шутливо переругиваясь с отцом, печет вкусные блинчики. А она в нетерпении вьется рядом, ожидая свою порцию вкусностей.
Там, где из динамиков стерео системы льется тихая музыка, название которой она не знала. А отец ей так и не успел сказать… Он вообще много не успел.
Там, где папа приходит с работы не уставший и злой, а добрый, свой, родной. Радостно подхватывает ее на руки, когда она с визгом кидается к нему в объятья. Целует и называет самой лучшей дочерью в мире. Принцессой.
Там, где… Прошли первые, самые счастливые, пять лет ее жизни.
В том доме, не было место горю и несчастью. Человеческой злобе, предательству, унижению и боли. Совсем этим она познакомилась гораздо позже – за стенами основного сектора. И не просто познакомилась, Эрин научили страху, подчинению; сломали ее волю, накрепко вбив, что любовь – сказка, миф. А первые пять лет ее жизни просто сон, недостойный внимания.
Жаль, он был недолгим.
Но все это было позже, а сейчас она просто вспоминала свет родительской любви и то чувство счастья, которое окутывало их семью. Чувство надежности и твердой уверенности – завтра все будет хорошо.
Это сейчас она знает – завтра будет только хуже.
А тогда она верила отцу, который обещал ей блестящее будущее. Учебу в лучшей школе основного сектора, возможность получить любую специальность, счастливо выйти замуж и порадовать его внуками. Тогда, в своей детской наивности она верила отцу и ловила каждое сказанное им слово, вспоминая сказки, которые читала ей мама о принце, принцессе и драконе. И мечтая, что вот однажды и к ней придет принц… Она же принцесса. Папа не врет!
Это сейчас она знает – принцев и принцесс не существует. Остались только одни драконы…
Но в те, счастливые минуты, проведенные с родителями, она видела только ласку и любовь. Она слушала тихий задумчивый голос матери, читающей ей о жизни за стенами Мегаполиса, и верила, верила, верила, что однажды попадет в тот, волшебный мир. Исследует его вместе с родителями. И заживут они лучше прежнего.
Это сейчас она знает – там за стенами ничего не существует, только пустыня и смерть.
И ни разу Эрин не задумалась, ни будучи ребенком, ни повзрослев: а откуда в ее семье появились книги о мире за стенами Мегаполиса?
И только прибывая в полусне, в полуяви ее мозг наконец-таки связал воспоминания детских лет, с реальным миром. Связал, породив новый, опасный вопрос.
Откуда?

Ум и тело работали четко, слажено.
Он успел не только подмять под себя Эрин, но и опрокинуть стол, создав для них хоть какую-то защиту на пути взрывной волны.
Взрыв, кстати, так себе. Малого радиуса действия. Бомба, изготовленная явно по человеческой технологии, была призвана скорее напугать, чем убить, по крайней мере, его. Оглушить, дезориентировать, дав возможность нападавшим взять «тепленьким» и не сопротивляющимся. Рей был уверен – атаку организовывали против него и через несколько мгновений появится группа захвата, с уже более совершенным оружием. И может быть даже с технологиями пришельцев.
Он не удивится, честное слово. Информацию о его местонахождении мог слить только свой. Джима, как наиболее вероятного кандидата он отмел почти сразу – не настолько же тот глуп. И это слишком очевидно… А вот с Центром контроля придется разобраться, Джим по-любому туда передавал информации о его передвижениях. Не мог не передать. Протокол, будь он неладен! И где-то в этой цепочке Джим – Центр контроля произошла утечка, а Эрин Винтер послужила приманкой. Кому-то сегодня не поздоровиться.
Девчонку как лишнего свидетеля собирались просто «убрать». Она не выжила бы даже после такого «легкого» взрыва.… Слишком хрупка человеческая жизнь.
А она ему еще нужна. Эта Эрин Винтер – связующее звено во всех странностях, которые творились вокруг в последнее время, Рей уверен. Теперь не только странное чувство угрозы, возникающее рядом с ней, стало тому подтверждением, но и взрыв, окончательно уверил – инстинкты не подвели Рея и в этот раз.
Кстати, инстинкты… Что-то странное такое произошло, в момент соприкосновения его оголенной кожи с кожей девушки. Мгновенная вспышка узнавания, выхваченная краем сознания, удвоила тревогу. И дело совсем не в том, что он недавно ее касался – тогда ничего подобного не произошло, он слишком был сосредоточен на выяснении ее личности, инстинктом кричавшем об опасности и тактильные рецепторы молчали. Возможно, мозг просто не успел обработать полученную информацию, оглушенный другими эмоциями, но факт оставался фактом: тогда ничего не было, а сейчас вот оно узнавание на уровне подсознания.
Мысль мелькнула, пойманная за хвост, но – не вовремя. Он обдумает это позже, сейчас главное унести объект из опасной зоны. И желательно живой. Да, что там желательно. Необходимо!
В его руках ниточка, которую он теперь точно не выпустит. Она то и приведет к врагам, до которых ранее Рей добраться не мог.
Рей скатился с девушки и раздраженно поморщился. Единственное доступное оружие – лазерный пистолет, не лучшее средство защиты против бомб, если нападающим все же взбредет в голову его быстро и надежно убить, а не захватить, как он предполагал. Неизвестно сколько их и как они вооружены. А у него на руках полутруп Эрин Винтер, затрудняющий передвижения. Поэтому вступать в бой он не намерен.
Иногда, лучшее, что можно сделать – это убежать. Позорно, непривычно, но он переживет. Главное убраться отсюда подальше, а там Рей уж выяснит, кому обязан столь «прекрасными», новыми ощущениями.
Ну и Эрин Винтер тоже воздастся должное. Упомянутая, совсем не вовремя решила очнуться.
- Откуда?- девчонка промычала какой-то вопрос, но у Рея не было ни времени, ни желания разбираться с ее бреднями. Рукой закрыл рот и нос на десять секунд, перекрывая доступ кислорода в мозг, и Эрин снова потеряла сознание. Прекратил удушье. Все - десять пятнадцать минут спокойствия ему обеспечено.
Весьма полезная это штука – знание человеческой физиологии. «И не только в постели», хмыкнул про себя Рей.
Подхватил бесчувственную девушку, без лишних церемоний перекинув, через плечо и поспешил убраться с бара.
Вокруг валялись искореженные тела, тех, кому не повезло – они оказались в эпицентре взрыва, приняв на себя основной удар. От, и прежде, не слишком привлекательного интерьера бара, мало, что осталось: осколки разбитого стекла, обгоревшая пластмасса, разбросанные стулья, перевернутые столы. Удручающее зрелище.
Любоваться окружающим не в ходило в планы. Глянул на часы и удивился. Прошло не более пяти-десяти минут с момента взрыва. А время растянулось, так что казалось - вот уже полчаса как он валялся на Эрин Винтер. Глупые людские книги не врут: в экстремальных ситуациях чувство времени теряется.
Нападающие не спешили появляться, чем Рей воспользовался. Снял маску, позволяя всем желающим рассмотреть лицо. Немногие, оставшиеся в живых и еще не покинувшие бар уползали в страхе с его пути, размазывая кровь по полу. Они стремились оказаться вне зоны его видимости – имплантаты работали исправно. И кому, какое дело, если эти отбросы общества по пути калечились еще больше, не доползая до своей цели?
Уж, точно не Рею.
Интересно, что за недоумки собирались его схватить? Или им указали только объект, не уточнив с кем, придется иметь дело? Вероятнее всего. Значит люди. Оппозиция – один процент угнетенных червей, выродки с неработающими имплантатами, посмевшие выступить против него. Своих они не посылают, а вот всякий сброд, у которого электронные чипы работали, - да, пожалуйста! Расходный материал, так сказать. А сами греют жопы в тепле, ожидая пока им доложат о ходе «операции». Смешно! Они так и ничему не научились. Если хочешь что-то сделать – сделай это сам.
Мало им урока двадцатипятилетней давности?
Он преподнесет еще один.
А пока, небольшая

---

А пока, небольшая подмога ему не повредит. Он, в конце концов, глава Совета и пора об этом вспомнить.
До основного сектора добрался быстро: вызов силовиков сыграл свою роль. Они не только зачистили территорию, но и доставили его в Центр управления. Девушку передал в лабораторию – там ее приведут в сознание, проведут первые исследования и выяснят – что, как и почему. Позже он почитает полный отчет, а потом уже решит, что с ней делать дальше.
За весь путь до основного сектора она пару раз приходила в сознание, несла какой-то бред. Хваталась за него руками, с непонятным и глупым вопросом:
- Откуда?
- Оттуда!- рявкнул Рей на десятый раз, заданный вопрос.
И каждый раз Рей разгибал ее пальцы, отрывал от себя. Опять так некстати вырвались эмоции на свободу. Было очень сильное желание вырубить ее основательно и надолго. Желательно навсегда, но медики настоятельно не советовали этого делать. Он уже тридцать три раза проклял свой порыв сесть с ней в одну машину – хотел быть рядом на случай, если нападение повторится. Такое развитие событий было маловероятным, но возможным. А то из-за этой серой крысы слишком много хлопот, чтобы терять ее на пути к основному сектору.
Все обошлось и Рей, уже на грани, сдал девушку в Центр исследований. Его контроль над эмоциями сильно ослаб и Рей чувствовал – еще немного и сорвется. Срочно нужно найти бабу. После, заняться главным – выяснить, кто же решил погонять его по Мегаполису.
А человечка уже не его проблема.

- Джим, помнишь блондиночку? – без приветствия, Рей сразу перешел к делу. – Найди ее и пришли ко мне.
- Хорошо, - Джим чуть помедлил, но продолжил. – Как у вас там?
- Все обошлось. Девчонку пришли, – и не прощаясь Рей отключился.
Джим облегченно выдохнул – значит, он пока вне подозрений и можно расслабиться. Если Рей не прислал за ним сразу, - он не о чем не догадался.
Джим, уже только после того как передел информацию нужным людям, понял, какую ошибку совершил. Первые подозрения упадут на него. Он слишком заигрался, забылся в своем уязвленном самолюбии и оступился. Но поразмыслил, понял – если ситуацию правильно повернуть, можно выйти сухим из воды.
Первым делом дал данные о перемещении Рея в Центр контроля, без особых подробностей, но – там информация была записана, а значит все можно спихнуть на банальную утечку. Пусть лучше будет гнев Рея: тот не просил куда-либо сообщать о его передвижениях, но протокол обязывал, чем оказаться убитым из-за своей слепой ярости.
Иногда Джим жалел, что был рожден «недоделанным» invader, с эмоциями. И ненавидел остальных представителей своего народа за это с удвоенной силой. Они заставили его чувствовать себя ущербным. Во всем были виноваты только они и глава Совета.
Если бы они приняли его как равного, если бы не унижали… Он бы никогда не предал.
Но Джим, первый invader с эмоциями, стал для всех остальных диковинной зверушкой, которая вызывала брезгливое любопытство и ничего больше.
Ни о каком равенстве речи не шло. С самого детства только лаборатории, бесчисленные исследования, и холодное равнодушие Рея.
Разве есть за что хранить преданность invader?
Нет.

Прошло три дня, погруженных в дымку горячего разврата и быстрой езды. Эмоции, испытанные во время взрыва схлынули, оставив отпечаток, но вернув былое спокойствие. Рей снова стал самим собой: холодным, отстраненным главой Совета.
Вплоть до того момента как на стол не легла информация о проведенном расследовании покушения на его жизнь.
Рей раздраженно откинул предварительный отчет.
Вот значит как. Эрин Винтер ни причем. Никакой связи.
Значит Джим.
Слишком глуп, чтобы замаскировать следы своего предательства. Слишком горяч, чтобы действовать с трезвым расчетом.
Рей всегда знал, что эмоции ослабляют его расу, но только сейчас окончательно понял как это опасно. Он подозревал, что Джим в чем-то замешан, но не думал что настолько масштабно.
Сожалений, обиды или негодования он не испытывал. Лишь легкую степень недоумения: «И вот этого придурка я вырастил?». Джиму не хватило ума дождаться более подходящего случая, чтобы сдать его. Нужно же было так глупо проколоться. Ничему Джим не научился. Семьдесят пять лет обучения потрачены впустую на какого-то недоумка. А это уже говорит о его способностях как правителя: Рею не хватило здравого смысла понять, что с Джима не выйдет ничего путного. И вот именно это, а не факт предательства вызывало глухое раздражение на самого себя. Впредь придется тщательнее отбирать объект для обучения.
С Джимом он разберется позже. Тот еще сыграет свою роль до конца и приведет к остальным заговорщикам, что позволит захлопнуть мышеловку не на одной мыши, а на нескольких разом.
Плохо другое - проглядывается связь с оппозицией. И не только. Вот это последнее «и не только» не давало покоя. Перечитывая отчеты Рей, не мог найти корни заговора. Оборудование, оружие, которые использовала оппозиция, не были двухсотлетней давности, а Рей доподлинно знал – новых разработок у людей в Мегаполисе нет. И инопланетным вооружением здесь и не пахло. Технологии явно были разработаны на Земле, вот только не в Мегаполисе…
И это настораживало. Это значит, что…
Запищала кнопка срочного вызова, прервав возникшую мысль. Она никуда не делась, отложилась в подсознании до лучших времен. Рей еще к ней вернется и обдумает в спокойной обстановке, не отвлекаясь.
- Да
- Сэр, Рейнард…
Уровень раздражения начал зашкаливать. Эту дурную привычку, обращаться к нему «сэр», подчиненные низшего звена переняли еще более двухсот лет назад у людей. Тогда, во время переговоров с президентами лидирующих стран на Земле, кто-то услышал почтительное обращение к президенту США и решил, что их лидер ни чем не хуже и тоже заслуживает уважения. Только вот самого лидера об этом забыли спросить. В первые годы укрепления власти это играло на руку: людишки слишком падки на всякие условности и просто не стали бы воспринимать всерьез лидера пришельцев, если бы у них в мозгах не было иерархической ассоциации, знакомой и понятной. Простое обращение по имени к Рейнарду со стороны подчиненных они воспринимали как признак неуважения, его незначительности. Несмотря на то, что у Рея вооружение было на несколько уровней эффективнее. Такова людская психология.
Главы государств не могли принять Рея как равного, пока им на конкретных примерах не вбили в голову кто он и кто они. Обращение «сэр» было лишь незначительной деталькой в этом процессе, но сыграло свою роль. Только вот времени миновало много, а подчиненные не искоренили в себе дурную привычку называть его «сэр». Высшему звену он объяснил, а вот с низшим – не было ни сил, ни желания возиться.
Но они дождутся, честное слово.
- Глава Совета.
На том конце на минуту замешкались, но быстро сориентировались. Конечно, никому не хочется стать объектом пристального внимания Рея.
- Глава Совета Рейнард, в лаборатории, где держат Эрин Винтер, перестали работать камеры слежения, а вы просили докладывать обо всем…
- Я помню, что я просил. Дальше.
- Камеры не работают, охрана не отвечает.
- Дверь заблокирована?
- У нас нет доступа в лабораторию, - напомнили на том конце.
- Где ваше руководство?
- Мы пытались связаться с Ариконом, но…
- Меня не интересуют детали. Как только выясните, где он носит свою задницу, отправите ко мне. С остальным я разберусь сам.
И снова вспомнилась людская поговорка. Если хочешь сделать что-то – сделай сам.
После событий двадцатипятилетней давности вся ответственность за семь Центров была поделена между семью членами Совета. Трое остальных взяли на себя вопросы снабжения энергией, питанием, рабочей силой. Каждый член Совета отвечал за свой Центр и имел туда единоличный доступ, закрытый для остальных. И только у Рея была возможность посещать любой Центр: контроля, управления, исследований и еще четырех, менее значимых.
Иногда, как сейчас, это создавало неудобства, но в целом система была эффективной: уменьшался риск утечки информации, повышалась безопасность.
А теперь разберемся, что же там неладно.

В силу своих обязанностей помощника главы Совета Джим почти одновременно с Реем получил доступ ко всем Центрам. Правда, в отличие от Рея его «ключи» отслеживались – когда, зачем и почему он входил в тот или иной Центр, но факт оставался фактом – доступ у него имелся. И сейчас Джим спешил в лабораторию Центра исследования. Поступил сигнал, о каких то нарушениях и хотелось разобраться первым без вмешательства Рея.
Почему-то зрела уверенность – снова все связано с Эрин Винтер. Лучше бы она сдохла там в пабе. Никакая баба не стоит таких волнений. Жалко только что осознание пришло слишком поздно. Джим прокололся, но больше не намерен совершать ошибки. Он раз и навсегда избавиться от девушки и все благополучно спихнет на неполадки в системе.
Только бы успеть добраться первым.
И в очередной раз судьба обошла своей благосклонностью Джима – он знал о сбое, но не знал, что данные поступили Рею…

В ушах все еще эхом отдавалось злобное «Оттуда», которое кричал ей в лицо глава Совета в машине. Тело ломило от неприятной, ноющей боли, заставляя чувствовать каждый нерв, каждую мышцу. Все усугублялось стойкой апатией, не покидавшей Эрин, с тех пор, как ее привезли в лабораторию.
Она пришла в сознание сразу, в один момент, рывком вырвавшись из странного сна, где воспоминания детства смешались с настоящим. В памяти, словно зарубка на дереве, осталась мысль о книги, которую читала ей мать. Но все обдумать, и связать в единую цепочку ей не дали.
Дальнейшие события, уместившиеся по времени в три дня, слишком быстро закрутились.
Эта лаборатория мало отличалась от тюрьмы. И методы, применяемые здесь – тоже. Как поняла, Эрин за три дня пребывания, она находилась в одной из лабораторий Центра исследований. Мельком видела других подопытных - уже сломанных, больше похожих на животных, чем на людей. Их содержали в таких же камерах, как и у нее: небольшие помещения три на четыре метра, с кроватью и унитазом. Ничего больше, ничего лишнего. Камеры закрывались решеткой с электронным замком, что само по себе было унизительно – никакого уединения, даже возможности справить естественную нужду, не боясь быть увиденной. И яркий, режущий глаза, свет…
Здесь не раздавались крики, стоны, рассказы о которых Эрин слышала в общем секторе. Нет. Здесь царила абсолютная тишина, пугавшая больше любых криков. Вот это безмолвие заставляло насторожиться, вгоняя в тревожное ожидание беды. И в последствии предчувствия ее не обманули.
И еще. Люди из общего сектора не врали – все самое плохое случается ночью.
В самой лаборатории работало три человека, которые и стали мучителями, проверявшими грань ее выносливости. Кроме ученных за три дня Эрин видела еще четырех охранников, которые впоследствии.… Наверное все же спасли. Правда, своеобразно так спасли, не намерено, своим поступком став для Эрин пропуском в другой мир.… Если работники лаборатории проводили свои эксперименты только ночью, когда человеческий разум ослаблен, то охранники находились круглосуточно рядом с заключенными, сменяя друг друга.
Все началось почти сразу, как только Эрин доставили в камеру. Прошло не более получаса, как за ней впервые пришли.
День, ночь… все смешалось, превратившись в один мучительный, нескончаемый кошмар. Ее сон о смерти родителей и страх, связанный с ним показались Эрин детским лепетом. Она вдруг четко и ясно поняла – все, что происходило до этого в ее жизни, было совсем не мучением, а просто размеренным существованием без лишних потрясений и переживаний.
Все познается в сравнении. Лучше ли, хуже ли ты жил. Любовь и ненависть. Счастье, несчастье. Страх, спокойствие – все в сравнении.
Сначала попробовали психотропные препараты, но странное дело – они на нее не действовали. С какой целью, для чего – Эрин не интересовало. Она была напугана, от ужаса не могла трезво соображать и только молча, не сопротивляясь, наблюдала за своими мучителями. И ждала дальнейших действий.
Это подстегнуло «ученных». В первый день, после неудачи с психотропными препаратами, ее попытались сломить физически.
Ее не калечили, не избивали, нет. Просто людям, проводившим эксперимент, было интересно – а где у нее болевой порог? И вот этот интерес, так явно читавшийся на лицах ученных, причинял еще большую боль, чем сама пытка.
И самое страшное для Эрин во всей этой ситуации было одно – все эксперименты проводили над ней такие же люди как она, не пришельцы, не чужаки. Люди. Хотя можно ли их так назвать?
В какой-то момент Эрин хотелось крикнуть:
- Вы же люди! Остановитесь, что вы делаете?
Но она знала, что ее не услышат, все продолжится, и не пыталась сопротивляться, экономя силы для дальнейших «опытов». У них была лицензия на безнаказанность, данная invader, и они сполна ею воспользовались.
Второй ступенькой, на следующий день, стала психологическая ломка. Двое суток без сна, сделали свое дело – Эрин находилась в заторможенном состоянии, но нервная система до невозможности остро реагировала на любой внешний раздражитель. А таких, с легкой подачи ученных, набралось немало.
Что с ней делали, для чего – осталось за гранью восприятия. Наверное, хотели узнать насколько она стойкая психологически, если препараты на нее не подействовали. Но все казалось уже не важным, незначительным и даже мелочным. Осталось одно желание – минута, всего одна минута спокойствия, за которую можно убить. Но ей не давали даже такой малости, снова и снова что-то делая, тормоша и ожидая реакции.
И каждая секунда – как вечность, растягивалась, тянулась с нестерпимой медлительностью. Она считала до тысячи, сбилась. Начала сначала, подгоняя каждую минуту и надеясь: вот сейчас все закончится и ее оставят в покое.
Но время проходило и ничего не заканчивалось. Начинался новый час и новые эксперименты. И так – до бесконечности.
Доведенная до отчаяния в конце второго дня экспериментов Эрин почти сломалась.
Почти.
Всегда есть предел, черта, за которую никто из нас не готов зайти. Так и у Эрин – молча, не сопротивляясь подвергаться насилию, она была не в силах.
После издевательств, уже на рассвете, ее сломанной куклой бросили обратно в камеру. Ученые разошлись по своим домам, на пост заступила новая смена охранников.
Пошел третий, переломный день ее ужаса.
Эрин не имела сил встать или хотя бы доползти до кровати. Осталась лежать на полу, свернувшись в клубочек. Рук, ног она не чувствовала, как и боли. Сознание словно витало неподалеку, наблюдая со стороны, как чужое тело корчится на холодном полу.
Сколько прошло времени, наступила ли ночь – не важно. Не существенно. Воля разрушена, интерес угас и жизнь медленно, по капле вытекала из нее.
Вот тогда судьба решила, видно в последний раз, посмеяться над ней.
Раздалось тихое жужжание, открываемой решетки. Сил Эрин хватило только, чтобы поднять голову. В камеру вошли двое охранников. Invader.
«И зачем они здесь?», слабо шевельнулся интерес. И мгновенно пропал.
Один из охранников лениво сел на кровать, второй подошел к Эрин, легонько пнул по ребрам. Эрин даже не застонала.
- Да она уже готова.
- Конечно, готова, ее два дня мурыжили. Я бы сам сломался, а тут человек, да еще баба.
- Сопротивляться не будет.
- Эй, ты... – еще один удар. Эрин все так же не реагировала. Она не вникала в их разговор, просто не понимала, что еще им от нее нужно?
Оказалось, последнее, что осталось – честь.
Сидевший на кровати охранник неспешно наклонился к Эрин, перевернул ее на спину, заставил поднять руки и сильно сжал запястья девушки.
Послышался звук расстегиваемой молнии. На Эрин разорвали юбку, стащили трусики.
Ее апатия, усталость и безразличие, разом, в один момент пропали.
Насильник уже устраивался у нее между ног, пыхтя от усилий, когда Эрин все же попробовала воспротивиться своей участи. Слабо, вяло, но – попыталась. Попытка не удалась – запястья в тисках чужих рук слишком крепко были сжаты, Эрин не могла вырваться. Свести ноги вместе или оттолкнуть invader тоже не могла – насильник навалился на нее всем своим весом, уже входя в ее тело.
- Джеф, держи эту сучку крепче!
- Мог бы и сам поддержать. Что ты там возишься? Давай скорее – я еще хочу свое получить. А отключенные камеры могут заметить – эта бабенка не стоит тех проблем, которые из-за нее можем отгрести…
- Заткнись и не мешай.
А Эрин…
Эрин, чувствуя движения чужого тела в ней…
Чувствуя, как сминаются и топчутся последние крохи ее человеческого достоинства… Так просто, походя ради чужого удовольствия, удовлетворения похоти…
Эрин…
Она как гусеница, вырвавшаяся из кокона бабочкой, вдруг осознала – все, черта. Ее сейчас или окончательно уничтожат или она измениться.
Нельзя сжимать пружину до бесконечности, она рано или поздно распрямится.
У нее была два пути – окончательно сломаться, потеряв себя навсегда или сопротивляться.
Эрин не хотела терять последние крохи человечности, плескавшиеся на дне ее измученного разума. Не хотела становиться бездушной куклой для чужих удовольствий.
Она хотела жить. Ей надоело выживать. Не существовать – а именно жить.
И вот в этот переломный момент, момент который определил ее дальнейшую судьбу, Эрин выбрала не существование, не смирение.
Она выбрала борьбу.
Она выбрала жизнь.
И именно этот выбор, переворот в сознании, а не предыдущая слабая попытка сопротивления стали для Эрин переломным моментом.
И словно зверек, загнанный в угол, понимающий – что-либо ты будешь до последнего огрызаться, и может быть выживешь, или сломаешься, и тебя убьют со стопроцентной вероятностью, Эрин Винтер впервые в жизни оказала настоящее, не ложное сопротивление, тем, кто пытался ее сломать.
И тогда жгучая ненависть разлилась по венам, удваивая силы. Открывая новые грани, возможности для борьбы. И весь поток был направлен на насильника, посмевшего тронуть самое сокровенное – надежду на жизнь не сломленной игрушки, а Человека.
Разве позволено другим топтать нас?
И в момент, когда решение было принято, судьба сжалилась, подкинув спасательный круг.
И до недавнего ненавистный голос, но сейчас такой желанный, произнес насмешливо:
- Хм. Так у нас есть воля?

Рей спешил в лабораторию.
Что там делали с Эрин Винтер его, по большей части, не волновало. Главное – результат. Средства для достижения цели могут быть любые. Он сам никогда не гнушался использовать самые низкие методы и не требовал иного от своих подчиненных.
Другой вопрос если результатов не было, а методы в итоге ломали средство достижение цели. Вот тогда извините, но наказаны будут все.
И сейчас глядя на охранников, пытавшихся изнасиловать девушку, на ее безволие, отсутствие попыток сопротивляться Рей был недоволен результатом.
Методы себя не оправдали. Его средство сломали.
А значит, будут наказаны. Моральный аспект происходящего Рей вообще не воспринимал. Какая мораль? В его словаре такого слова нет. Все рассматривалось и анализировалось только с практической стороны. И именно с этой стороны действия охранников не вписывались в стройную систему мировоззрения Рея.
Его мышление, отличное от людского сводилось к одному: есть цель и ее нужно достигнуть. Вся сопутствующая шелуха, присущая человеческому мышлению отпадала за ненадобностью, делая, Рея совершенной, но бездушной машиной. Нет не для убийства, а для самой важной вещи – для достижения власти.
А потом произошло нечто странное… И Эрин Винтер в очередной раз удивила его.
Она начала сопротивляться.
Как неожиданно…

Джим скрылся в соседней камере, наблюдая за тем, как Рей движется в сторону камеры Эрин Винтер. Опять, все снова повторяется!
Как, каким образом этот бездушный ублюдок здесь оказался? Какая нелегкая принесла? Именно сейчас… Стоило ему подождать совсем немного и Джим сумел бы решить проблему Эрин Винтер.
И отомстить.

25 лет назад

Кайла Брок обеспокоено глянула на часы – уже полвосьмого вечера, а Кейбл еще не пришел домой. Насколько знала Кайла, совещание у мужа заканчивалось в шесть часов вечера, и через полчаса он уже должен был быть дома.
Она приготовила ужин в ожидании, потом убрала квартиру. Уложила Эрин спать, хотя та рвалась дождаться отца. Капризничала и плакала, но Кайла чувствовала – что-то случилось, иначе Брок уже давно был бы дома или предупредил бы жену, что задерживается… Но от Кейбла не было никаких известий и хотя прошло только полтора часа Кайла беспокоилась все больше. Она прекрасно знала, что может означать такая задержка. От этого становилось вдвойне страшнее. Вокруг них, каждый месяц вот так вот, как и Кейбл, кто-то не возвращался домой, к ожидающей его семье… Invaders всегда находили причины, по которым тот или иной человек переставал быть для них нужным. Каждый из научных сотрудников Центра исследований знал, что однажды он может не вернуться домой. И хорошо если просто не вернется и это не коснется его семьи. Бывало такое, что пропадали целые семьи. Но все терпели и молчали.
Их семья – она, Кейбл и маленькая дочка жили в многоквартирном комплексе, построенном invaders для научных сотрудников из числа людей. Здесь жили физики, биологи, генетики – люди разных специальностей и характера, но объединяло их одно – все они состояли на службе у чужаков и фактически помогали тем поддерживать рабское положение остальной части человечества, живущего в общем секторе.
У каждой семьи живущий здесь были свои причины, которые держали их на службе у invaders и заставляли терпеть любое отношение с их стороны: кто-то считал, что делает остальному человечеству услугу, помогая развивать науку, пусть и с помощью чужаков; кто-то просто хотел хорошей жизни для себя и для своей семьи; кого-то принуждением заставляли работать, а кто-то без лишних угрызений совести «чисто в научных интересах», как они сами говорили, проводил опыты над соплеменниками, отбрасывая всякую мораль. Последние были самыми опасными – для них не существовало преград, они могли ради очередного научного открытия поломать жизнь десяткам людей и спокойно спать, жить с осознанием своего великого предназначения….
Кейбл Брок, муж Кайлы не относился ни к одной категории…. Он фактически единственный, насколько знала Кайла, кто попытался изменить положение людей, и начал свою игру против чужаков… Кайла не знала подробностей, муж почти ничего не рассказывал, боясь за ее безопасность и безопасность дочки, но о многом Кайла догадалась сама.
О жизни за стенами Мегаполиса, о том с кем связан Брок. Догадывалась и молчала, никогда не обсуждая свои подозрения с мужем. И теперь Кайла не знала, что ей делать – молча ждать или связаться с Центром исследований. Все же Кейбл не рядовой сотрудник, а один из ведущих ученых Центра, его не так просто «убрать» из цепочки ученных, работающих в Центре исследований. Конечно, незаменимых не бывает, но в случае с Кейблом invaders должны были, как то подготовиться и муж Кайлы наверняка знал бы об этом. И позаботился бы о будущем своей семьи.
- Папа!
Из детской раздался испуганный голос Эрин, и Кайла поспешила к дочке.
- Маленькая, что случилось?
- Мама, где папа?
- Эрин, он задерживается.
- Но он обещал мне дочитать сказку! – Эрин беспокойно заворочалась, скидывая с себя одеяло, которым недавно ее укрыла мать.
- Завтра он обязательно исполнит свое обещание, а сегодня ты должна спать. Ты ведь не хочешь расстраивать отца?
- Но он обещал! – закапризничала девочка, - он сам всегда говорит, что обещания нужно выполнять!
- Но твой отец еще на работе и не может исполнить свое обещание, - Кайла ласково заставила Эрин обратно лечь в постель. – И он так сильно устает после работы, Эрин ты должна это понимать! Ему обязательно нужно будет выспаться, поэтому сегодня давай я почитаю тебе, а папа потом продолжит.
- Но ты не знаешь, где папа закончил мне читать!
- Ты мне подскажешь, хорошо?
Эрин на минуту задумалась. Ей хотелось засыпать под спокойный, уверенный голос отца, читающего ее любимую историю, но мама была права – папа часто уставал после работы. И в такие вечера в его сильный голос закрадывались печальные нотки. Он никогда не отказывался проводить вечер с Эрин, но старался быстрее уложить ее спать. Но вот что странно: несмотря на свою работу, отец всегда возвращался домой. И только сегодня что-то изменилось, Эрин чувствовала, но ее детский ум не находил этому рациональное объяснение, что сильно пугало девочку. Даже Эрин, живя в своем немного идеальном мире, созданном для нее родителями, еще слишком маленькая, чтобы все понимать, тем не менее, знала одно – любые изменения, отклонения от привычного распорядка в жизни любого человека в Мегаполисе совсем не к добру.
- Мама, а почему папа еще не пришел?
- Я не знаю, Эрин, - вырвалось у Кайлы. Она не хотела запугивать дочку, но слишком сильно пугало отсутствие мужа и невозможность поделиться своими страхами с кем-либо. Для Кайлы сейчас единственным, самым близким человеком осталась ее дочка. Эрин, которая не могла помочь, но могла разделить с матерью ее боль.
Кайла понимала, что поступает, эгоистично перекладывая на плечи девочки свое беспокойство за Кейбла. Но она сама, по сути, была маленькой девочкой, которую всю ее жизнь оберегали от реальности: сначала отец, потом муж. Игнатий Винтер - дед Эрин, отец Кайлы был врачом, работающим на invaders, и мог позволить для своей единственной дочери такую роскошь в их мире как неведение. Кайла росла, не зная, чем занимается Игнатий, и никогда его об этом не спрашивала, ей хватало того, что она имела в жизни. А обладала она всем, касалось это денег, друзей, вещей или образования.
В восемнадцать лет она оступилась – забеременела. Она была молода, глупа и верила, что Кейбл тот единственный, кто ей нужен. Ее не интересовало, кем он был и чем занимался. Кайла поспешно вышла замуж за Кейбла, несмотря на протесты отца. Игнатий ей этого не простил, считая, что дочка связалась с недостойным. Больше Кайла с отцом не общалась, она даже не знала, жив ли тот.
Кейбл не разочаровал ее, обеспечив со временем той жизнью, которую она когда-то имела, живя с отцом. Вот только полностью оградить Кайлу от лишних знаний он не смог. И за это Кайла порой ненавидела Кейбла. Он на многое раскрыл ей глаза, но не научил справляться с этой жуткой реальностью.
И сейчас, когда страх подкрался к ней, когда ее незыблемая опора – муж, грозила рухнуть, Кайле просто необходимо было найти для себя новую точку опоры. И таковой для нее стала Эрин.
- Почему ты не знаешь, мам?
- Просто не знаю Эрин, - начала почти бессвязно шептать Кайла. В порыве детского страха, прижала к себе Эрин, стараясь, согреется теплом тела дочери. – Твой папа не сказал мне, что будет задерживаться. Но он должен, обязательно должен вернуться, понимаешь?
- Мам, ты делаешь мне больно, - всхлипнула Эрин, стараясь освободиться из объятий матери, ставшими слишком сильными.
Кайла не обращала внимания на попытки дочери, все также сильно прижимала Эрин к себе.
- Он очень скоро придет, твой отец, ты ведь знаешь, да Эрин?
- М-а-ам! – уже прокричала Эрин. Детские ручки старались отпихнуть мать, но у Эрин не хватало сил. Поведение Кайлы ее пугало, Эрин не понимала, почему всегда ласковая мать сейчас делает ей больно и не слышит ее криков.
- Он не пропадет, как другие… Он не может нас бросить… Обязательно вернется. Не только я жду, но и ты, да, Эрин? А пока мы с тобой почитаем сказку. – Мозг Кайлы, наконец, ухватился за вполне обыденную вещь – чтение дочери перед сном.
- Да, да, нам нужно обязательно почитать тебе перед сном, - лихорадочно шептала Кайла, полностью сосредоточившись на этой мысли. – Где книжка, которую вы читали с отцом?
- Под подушкой.
Кайла удивилась. Обычно все книжки хранились на полках в комнате дочери. Сама она еще не умела читать и книжками интересовалась только если кто-то из взрослых ей читал, поэтому все они лежали нетронутые детской рукой. Каждый раз, когда она или Кейбл заканчивали читать дочери очередную волшебную историю, книжки возвращались на свое место – на полку, до следующего раза. И Эрин никогда сама не брала книги. А сейчас книжка находится у нее под подушкой…
- А что она там делает, Эрин? – спросила Кайла, отвлекаясь от своей паники.
- Папа сказал спрятать.
- Вот как… Значит папа сказал. Покажи мне книжку, малышка.
- Мы будем читать?
- Да.
Эрин, воодушевленная возможностью услышать продолжение понравившейся истории, резво сползла с коленок матери и достала из-под подушки толстую книжку в твердом переплете. Отдала матери и выжидающе на нее посмотрела.
Кайла вертела книгу в руках и не узнавала ее. Название книги ни о чем ей не говорило: «История Европы и Америки с древности и до наших дней для самых маленьких». Какая такая Америка и Европа? Книга была явно старая – сильно потертый переплет, пожелтевшие страницы, какие-то странные иллюстрации: неизвестные города, чистые реки, большие пространства с разными растениями, которых Кайла никогда не видела.
- Это папа принес тебе книгу, Эрин?
- Да.
- Давно?
Девочка задумалась. Она не помнила, когда точно отец принес ей книгу. Эрин запомнился только момент, как папа предложил ей почитать не обычные сказки, которые она всегда слушала, а нечто совершенно иное: «Я почитаю тебе интересную, необычную историю, дочка. Ты, Эрин, еще никогда не слышала про этот волшебный мир, но обязательно там когда-нибудь побываешь. Даже не один мир – их множество, но обо всем по порядку… Сначала ты узнаешь про Европу…». И Эрин словно зачарованная изо дня в день слушала рассказы отца про разные страны, разных людей и их судьбы.
- Мам я не помню.
- Как не помнишь…?
Кайлу прервал резкий стук в дверь. Она испуганно подскочила, книга выпала из рук.
- Эрин сиди здесь и чтобы не происходило, не выходи из комнаты. – Кайла быстро поцеловала дочь и вышла из детской.
Это был последний раз, когда Эрин видела свою мать живой.

Рей смотрел на попытки девушки сопротивляться своим насильникам и изумлялся все больше. Он оказался неправ – его средство – Эрин, не сломали, а совсем наоборот – заставили ее зашевелиться. Методы ученных или охранников стали тому причиной – не важно, главное они действовали, а значит, никого наказывать не нужно. Эрин не сломлена, вполне жизнеспособна, она еще трепыхается, и воля к жизни в ней проявилась впервые за весь период, что Рей ее знал.
Ни при их первом знакомстве, когда он на ней прилюдно разодрал одежду, ни в баре, когда спасал ее от смерти, Эрин Винтер не проявляла ни капли желания выжить, интереса к своей судьбе. Ее апатия и безразличие на фоне нетипичной реакции инстинктов Рея, кричавших об опасности, еще больше заставляли насторожиться.
Эрин Винтер нужна была Рею вменяемая, адекватная, а не сломленная для того чтобы задавать нужные вопросы и, наконец таки разобраться с тайной, которая в ней кроется. И осмыслить свои инстинкты, чувство опасности и нелепое узнавание, возникающие при касании оголенной кожи девушки.
Кроме всего прочего, сопротивление девушки еще больше заинтересовало Рея. Он очень много, за период своей жизни на Земле, наблюдал за ломкой людей. И не только наблюдал, но и сам принимал в ней участие. И мог уверенно сказать – единицы могли сопротивляться, подавляя животный ужас перед своими мучителями и свою апатию. Рей знал, у людей в таких ситуациях чаще всего одно желание – умереть и быстрее закончить свои страдания. Или выторговать для себя еще минуту никчемной жизни.… И ради этого они готовы пойти на многое.… Лгать, предавать, унижаться.
Но не Эрин Винтер. Нет, ее реакция, безусловно, не было исключительной, но достаточно редкой, чтобы еще больше заинтересовать Рея. И невольно заставить его совсем немного, на грани осознания уважать ее. В понимании Рея – сила всегда заслуживала уважения. И совсем не физическая, а именно сила духа, которую невозможно приобрести, как физическую – она либо есть, либо ее нет.
И с этим фактом – присутствием у Эрин Винтер доселе скрытой от Рея силы придется считаться.
Все интересней и интересней.
Рей решил вмешаться, пока у Эрин не прошел этот момент сопротивления, и она не поддалась безразличию. Кто его знает, сколько она в состоянии продержаться. Выяснять это сейчас не входило в планы Рея. Для этого еще будет время.
И еще один существенный факт, заставивший Рея действовать – Эрин Винтер в его глазах заслужила помощи.

Никогда и никто не готовил Эрин Винтер к тому, что ей пришлось пережить в стенах Центра исследований. Годы безрадостной жизни, казалось бы, должны были поубавить в ней наивности и закалить ее, но этого не произошло. Да, она в своей взрослой, сознательной жизни сталкивалась и с жестокостью и с безразличием людей, но никогда она не подвергалась насилию. Унижений в ее жизни хватало, но вот насилие… С ним она не была знакома. В чем-то Эрин оставалась все такой же наивной, как и двадцать пять лет назад, в период своего детства. Ни жизнь в доме приемных родителей, ни улица, ни скотское отношение на работе не подготовили ее к ситуации, в которой она оказалась. Она знала, слышала, но никогда по настоящему не сталкивалась с жестокостью invaders, рассматривающих человека как кусок мяса, не заслуживающий не то что уважения, а простого снисхождения. Словно человек не такое же мыслящее существо, как и они, а просто… Вещь, игрушка для удовлетворения любых прихотей invaders.
И в момент, когда к ней пришло осознание, что она все же не кусок мяса, как ее пытались убедить на протяжении трех дней, а человек, когда в ней поднялась воля к жизни, ярость и злость и она решила сопротивляться предложенной ей участи… Нежданно вмешался Глава Совета, по своей воле помогая пленнице.
Она сопротивлялась, царапалась и кусалась, пытаясь спихнуть с себя насильника, но тот лишь удваивал напор, стараясь как можно быстрее закончить начатое. Второй охранник отошел от Эрин, бросив своего напарника возиться с девушкой. Эрин, сосредоточенная на своей борьбе, не заметила, как охранник дернулся, увидев в проеме камеры Главу Совета.
- Слезь с нее.
Минута, растянувшаяся для Эрин в час, в течение которой ничего не происходило, закончилось полным освобождением: охранник отлетел от Эрин, ударившись об стену камеры. Насильник, занятый усмирением Эрин просто не услышал Главу совета и не успел сам отреагировать, а Рей не привык ждать выполнения своих приказаний.
Шок, усталость – все разом навалилось на Эрин как только она почувствовала свободу от ненавистного тела охранника. Она лежал. Смотрела в потолок и понимала, что еще ничего не закончено, что впереди предстоит много испытаний и нужно собрать волю в кулак и заставить себя двигаться, шевелиться, но только не впадать в апатию.
Но как же это трудно – преодолеть себя и заставить дальше жить… Когда просто дышать – уже трудно…
Но ее спасла, новая уверенность в себе, приобретенная совсем недавно – она смогла, она сопротивлялась своей участи, когда уже думала, что до смерти остался всего лишь шаг. Не сдалась. Сопротивлялась. Да, основы ее мироздания пошатнулись – ушла детская вера в справедливость: если ты не совершаешь зла, то ничего с тобой плохого не может случиться, но взамен Эрин приобрела уверенность в себе. Так неужели сейчас, после пережитого ужаса она не найдет в себе больше силы для дальнейших испытаний?
Найдет.
Она выживет. Не сломается. Отомстит.
Как ее учил отец? Если ты чувствуешь боль – значит ты жива и еще ничего не закончено? Эрин с трудом поднесла руку ко рту и со всей силы, до крови прикусила ладонь.
И эта боль, вспышкой разлившаяся по телу, помогла Эрин преодолеть шок, вывела ее из оцепенения. Помогла стряхнуть безразличие, вернула к реальности.
А о том, что случилось сегодня, она подумает завтра.
От собственных мыслей Эрин отвлек Глава совета.
- Вставай.
Эрин его не послушалась, ей нужна была минутка, чтобы до конца прийти в себя, проанализировать обстановку. И просто определить, что делать дальше. Как себя вести? Шок никуда не делся, ужас ситуации – тоже, но все это было задвинуто разумом за стенку и для надежности заперто. У нее еще будет время, когда она сможет остаться в одиночестве и свыкнутся со всем произошедшем. Преодолеть.
Приподнялась, стараясь подползти как можно ближе к стенке и опереться на нее. Тело еще плохо слушалось, но Эрин заставляла себя перемещаться, не отрывая взгляда от Главы совета, который находился недалеко от нее. Двигаясь к своей цели, Эрин наткнулась на что-то рукой. Вскрикнуть себе не позволила, но вздрогнула. Рядом валялся ее насильник, с неестественно вывернутой шеей и пустым взглядом.
А слухи о Главе совета совсем не лгут…
Рей, так, походя убил своего соплеменника, только за то что тот не выполнил вовремя его приказ… В глазах Эрин этот.. Нет – это существо ничего кроме смерти и не заслуживало… Казалось бы она, после всего произошедшего с ней уже ни чему не должна удивляться или возмущаться… Но… Как же она устала наблюдать за творимыми зверствами и каждый раз осознавать, что нет им предела.
Человек может мучить человека только ради научного интереса и в угоду «чужим»…
«Чужие» могут убивать своих же только за то, что кто-то не вовремя выполнили их приказ…
И спасший тебя от дальнейших издевательств оказывается совсем не принцем на белом коне, а уродливой, бездушной пародией на нормального человека. Да и можно ли назвать человеком, стоявшего перед ней Главу совета? Вряд ли…
- Камеры включи, а этого, - Рей указал на убитого насильника, - убери отсюда. Сдашь смену и считай себя уволенным. Все, пошел отсюда!
Второй охранник не стал совершать ошибки своего соплеменника – поспешил убраться с глаз Главы. Больше уже ничто не отвлекало Рея от Эрин.
- Подымайся.
Эрин с усилием попыталась встать, понимая, что ждать помощи бесполезно - Рея не волнует ее состояние, и то каким образом она будет выполнять его приказания. У нее плохо получалось, слишком много сил она потратила, стараясь доползти до стенки. Но выбора не было и нужно двигаться. Думать о том, что мог с ней сделать Рей за неподчинение, не хотелось. Подняться и встать на ноги мешала разорванная юбка и нижнее белье. Не вовремя накатил стыд, захотелось спрятаться от Рея, стало невыносимо терпеть его изучающий взгляд, скользящий по ее телу.
Мужского внимания ей сейчас точно не нужно. И вряд ли потребуется в ближайшее время.
- Это трудно – подняться? – с иронией спросил Рей. Эрин видела - от него ничего не укрылось: ни ее бессилие, ни ее стыд перед ним. И чувствовала – ничего кроме издевки и презрения она не дождется, если не выполнит требуемого.
Интересно как долго она еще сможет продержаться? И сможет ли?
Смогла.
Цепляясь за стену, пошатываясь, поднялась. Стянула с ног разорванные трусики, скинула порванную юбку. Попыталась натянуть на ноги короткую майку, но безуспешно – та ничего не прикрывала и не скрывала. Эрин прислонилась к холодной поверхности, ожидая дальнейших указаний.
- И года не прошло… Иди за мной. – сказал Рей, развернулся и вышел из камеры, не глядя на Эрин и не сомневаясь, что она последует за ним.
Внутри вертелась одна мысль «Никому не позволю себя больше унижать. И этому монстру – тоже. Пусть лучше убьет. Не позволю… Н позволю…». И как за якорь, цепляясь за эту мысль, она последовала за своим тюремщиком.

Ради чего он возиться с этой девчонкой? Мог же сразу спихнуть заботу о ней на плечи сотрудников Центра исследований. Так нет, нужно самому ее отвести.… Конечно, сыграл свою роль интерес к ее поведению, реакции, но все что хотел, Рей уже увидел и дальше просто не было смысла уделять ей свое внимание.
Рей отогнал ненужные размышления, не стал заострять свое внимание. У него и так хватало забот с назревавшим переворотом. Он уже почти не сомневался, что его противники готовят именно переворот. Но их ждет большой сюрприз. Так просто Рей от власти не откажется.
Власть – такое сладкое слово, смысл его существования, по сути. Слишком долго он ее завоевывал дома, слишком тяжело утверждал здесь на Земле. И слишком сильно оберегал последние двести лет от всяких попыток вырвать ее у него из рук.
И так просто Рей теперь власть не отдаст кому попало. Даже если его противники считают себя достойными. Люди… Они всегда считают себя выше остальных. Сильней, лучше. И в этом их уязвимое место – никогда не нужно забывать, что в мире всегда найдется место силе превосходящей твою. Рей успешно это доказал двести лет назад, но люди плохо учатся на ошибках прошлого. Сменилось несколько столетий, из человеческой памяти стерлись уроки истории, и новое поколение посчитало себя сильнее, решив вырвать у Рея его добычу. Нет, это не люди из Мегаполиса – в самом городе Рей не давал никому и ничего забыть, управляя людьми, контролируя каждый их шаг. Но вот за стенами Мегаполиса, совсем другая обстановка… Слишком давно invaders не напоминали о себе и люди наивно посчитали, что власть «чужаков» ослабла. Самонадеянные дураки.
Рей шел не оборачиваясь, уверенный – Эрин Винтер следует за ним шаг в шаг. Они уже прошли почти половину пути до апартаментов Рея, когда сзади послышалось прерывистое дыхание девчонки. Рей усмехнулся. Держится из последних сил, но о помощи не просит. Но не надолго хватит ее сил. Осталось подождать совсем чуть-чуть.
Раз, два, три…
Шлеп.
Он как всегда оказался прав. Это утомляет…
Обернулся. Девчонка валялась на полу и тяжело, со всхлипами дышала. Стало понятно – без его помощи сама она уже никуда не дойдет. У него было два варианта – оставить ее здесь, пока сотрудники Центра не доставят Эрин к нему или помочь ей. Учитывая темпы, которыми Эрин Винтер притягивала к себе неприятности – первый вариант можно исключить сразу, не рассматривая. Придется помогать.
Рей подошел к девушке и наклонился, хватая Эрин за плечи. Майка у нее задралась вверх, оголив бедра, девушка дернулась, попытавшись отползти от него, но Рей ничего не заметил, полностью сосредоточенный на своих чувствах.
Как там пишут в людских романах? «И тут его поразила молния». Рей только в это мгновенье до конца осознал, что же подразумевается под этой фразой…
Его именно «поразила молния», сверху видимо упал кирпич, и еще кто-то что ему прищемил. Никак иначе Рей не мог описать свои ощущения в момент, когда он соприкоснулся рукой с кожей Эрин Винтер.
Такого шквала эмоций он пожалуй не испытывал уже двадцать пять лет…

«Как, как раз за разом этой сучке удается выворачиваться и из любых ситуаций и оставаться живой?», спрашивал себя Джим. И не находил ответа на свой вопрос.
Он ушел вслед за охранником от камеры Эрин Винтер, не желая попадать на глаза Рею. Последствия его появления в такой момент могли быть непредсказуемыми. А в свете недавних событий, еще и опасными. Джим дорожил своей жизнью, пусть остальные и считали ее никчемной, и напрасно старался не рисковать. Глупая вспышка, заставившая его передать информацию о передвижении Рея оппозиции, прошла, оставив после себя неприятный осадок. Чудо, что Рей до сих пор ни о чем не догадался и не заподозрил Джима в предательстве. Но новая осечка вполне могла стать последней для Джима. Все же служба безопасности двести лет занималась раскрытием различных заговоров и их подавлением в зародыше. А паранойя Рея, заставляла его все перепроверять лично.
Джим слишком часто в последнее время стал терять контроль над своими эмоциями. И это сильно беспокоило. Такого раньше не случалось. Так часто, во всяком случае. Да, он ввязался в заговор против Рея, чтобы отомстить ему. Да, Джим боялся разоблачения. Да, он никому не мог доверять… Но в такой обстановке он жил около тридцати лет, так почему же именно сейчас на него все чаще накатывают ненужные, неудобные эмоции?
Джим мог бы все спихнуть на возросшее количество факторов, раздражавших его, если бы не одно маленькое но… Он стал замечать увеличение диапазона эмоций, которые испытывали другие invaders. Злость, раздражение и даже страх… У простых служащих, ученных, медиков… И не только диапазон увеличивался, но и амплитуда эмоций – тоже. От незначительной вспышки гнева до дикой, слепящей ярости. От усмешки до дикого хохота… От простого интереса к сексу до слепящей глаза похоти.
И даже Глава Совета был совсем не беспристрастен. Все чаще гонял на машине, все чаще менял женщин.
Все они – invaders – стояли на пороге изменений. Кто-то это еще не осознал. Кто-то даже не догадывался. Кто-то, интуитивно, как Джим понял, что что-то не в порядке. Только члены Совета оставались, неподвластны эмоциям, живя в своем замкнутом мирке. Надолго ли?
И никто до конца не принял весь масштаб грядущего.
Джим отмахнулся от догадки быстро промелькнувшей, но не задержавшейся у него в мыслях.
Сейчас перед ним стояла конкретная и простая задача – замести следы своего пребывания в Центре исследования. Подать рапорт с простым и доступным объяснением, почему его ключ был зафиксирован в Центре и что его обладателю здесь понадобилось.
Джим свернул в нужный коридор. До Центра управления оставалось совсем немного, но его задержал служащий. Invaders только на половину – такая же помесь крови чужаков и людей, как и сам Джим.
- Вы не видели Арикона?
Ни здравствуйте, ни вопроса о том свободен ли Джим. С ним, как и прежде, никто не церемонился и не проявлял хотя бы видимости уважения.
- Зачем он тебе?
- Меня не обязывали об этом докладывать.
- Как и меня не обязывали отвечать тебе. Так зачем?
- Глава Совета распорядился найти….
Арикон – член Совета, ответственный за Центр исследований. А это значит, что Рей всерьез намерен исследовать случай произошедший с Эрин Винтер. И вполне возможно докопается до его фальшивых докладов…
- Плохо, очень, плохо – не сдержавшись, в слух сказал Джим.
- Что плохо?
- Для тебя все плохо, - вывернулся Джим, - Арикона я не видел. Отпихнул от себя служащего и быстрее направился к Центру Управления. Теперь ему следует не только отчитаться за свои действия, но и усыпить бдительность Рея, лично явившись к нему с докладом.
Служащий, опешив от такого обращения, смотрел вслед Джиму.
- Сумасшедший.
Джим услышал фразу служащего, но реагировать не стал. Он все равно считался «недоделанном» в этом мире, если к этому термину присоединится еще и «чокнутый», никого не удивит.
Лучше уж чокнутый, чем мертвый.

Рей отскочил от Эрин словно обжегся. Да так оно и было, только не в прямом смысле.
Столько эмоций – гнев, страх, боль, усталость… Все это не его эмоции. Да он раньше испытывал такой шквал, но это было давно. Тогда он впервые ощутил на себе действие «вируса» уже завладевшего многими его соплеменниками. Двадцать пять лет назад на него обрушились незнакомые ему чувства, ощущения, разбив его самоконтроль, привычный мир холодного рассудка и рациональных выводов.
Он, никогда не сталкивающийся ни с чем подобным, не знал, как с этой вспышкой справиться и все это вылилось в кровавые, бессмысленные разборки с врагами, не закончившиеся полной победой Рея, как могло бы быть. Если бы он смог взять свои приобретенные эмоции под контроль... Если бы смог правильно проанализировать ситуацию с Кейблом Броком. Если бы не поспешил, давая управлять собой ярости, а не разуму… Все могло бы быть иначе.
И вот сейчас прикосновение к Эрин пробудили память Рея, вернув, его на двадцать пять лет назад, словно он в первый раз испытывает эмоции. Только было одно существенно «но». Теперь он мог взять под контроль все свои чувства, избегая вспышки ярости.
Тогда двадцать пять лет назад вспышка ярости позволила ему заглушить «чужие» эмоции, не дать им полностью подчинить разум Рея. Ярость – это хотя бы была его эмоция, он сумел отделить «свое» от чужого.
Да, ярость как оказалось не выход, но Рей благодаря ней удержался на плаву, пока не научился контролировать поток «чужих» эмоций проникающих в его разум.
Тогда катализатором для произошедшего послужила, случайно разбитая колба в Центре исследований.
Сейчас – Эрин Винтер.
Где связь? Должна быть и он обязательно ее найдет, немного позже.
Эмоции сейчас не главное.
Тогда двадцать пять лет назад ярость не только помогла ему справиться со своими эмоциями, она же обрезала все возможности для образования связи между Реем и invaders. Люди в то время даже близко не рассматривались как возможный объект для эмпатической связи. Как оказалось зря.
Эрин Винтер своим существованием доказала насколько Рей был не прав и самоуверен.
И напомнила ему, кем он являлся на самом деле.
Эмпатом.
Он не просто мог чувствовать «обрезки» эмоций своих соплеменников, Рей мог создавать свою «сеть», передавать свои желания внутри «сети» заставляя invaders напрямую подчиняться. Когда-то давно, на своей родной планете, он в «сетке» мог одновременно удерживать до десяти invaders. Но не здесь на Земле - Рей среди своих соплеменников остался единственным эмпатом, способным создавать «сеть».
После того как они попали на Землю, Рей осознанно отказался от этой возможности, заставляя себя забыть все, что связано с родной планетой. Здесь, на Земле он не дома и не собирался возрождать общество, в котором invaders жили раньше, а построил их судьбу и жизни по людскому образу.
Так гораздо проще было адаптироваться к новым условиям. А тогда, двести лет назад – адаптация и выживания были приоритетом для Рея, а значит и для всех invaders.
Кто такой Рей на самом деле и что из себя представляет, знали лишь члены Совета. Люди же не догадывались с кем столкнулись, считая его во многом похожим на себя.
И вот этот контакт с Эрин Винтер, ее эмоции, которые захлестывали его, означали одно – новую «сеть». Бесконтрольную, стихийную – у людей слишком много эмоций, в отличие от invaders, Рей не сможет все контролировать.
Эрин только первый, тревожный звоночек… У них еще не образовалась полная связь, она пока односторонняя – девушка не может его «читать». Но уже одно то, что такое стало возможно… Пугало. Сильно.
Как только связь окрепнет, Рей не сможет полностью от нее закрыться.
Теперь сама того, не ведая Эрин Винтер, единственная среди людей и invaders сможет влиять на него, транслируя свои эмоции, переживания.
Мало ему своих.
Судьба – интересная штука – связала Эрин, которая была никем в этом мире, с Реем, который был всем.
И за всеми испуганными размышлениями у Рея скользнула мысль «Как она ощущая столько боли, страха, неуверенности в себе смогла так долго идти за ним?»
Сзади на Рея кто-то налетел.
- Извините… Сэр Рэйнард, мы нашли Арикона! – Рей вздрогнул, разрывая контакт с Эрин. Он был все еще дезориентирован произошедшем и не мог адекватно реагировать на окружающее.
Именно поэтому служащему сошло с рук столкновение с Главой Совета.
- Позже!
- Что…? – испуганно начал служащий, но Рей не дал ему закончить.
- Я встречусь позже с Ариконом. А сейчас найди мне медиков и пришли их ко мне.
- Хо-ро-шо…
Служащий развернулся и поспешно ушел выполнять новое распоряжение.
А Рей остался рядом с Эрин Винтер – испуганный, потерянный.
Он не долго оставался в не привычном для него состоянии растерянности. То, что Рей смог почти до конца оборвать связь с Эрин Винтер позволило придти в себя. Дало надежду, почти уверенность, что «сетку» еще можно свернуть, пока девушка не осознала произошедшего. И масштабы своего влияния на Рея.
Почти придя в норму Рей смог проанализировать свое состояние. И до конца понять, что же только что случилось. И чем грозит.
И анализ происходящего Рей начал с первой встречи с девушкой.
Все было объяснимо… И его инстинкты кричавшие об опасности, и нетипичная реакция, и даже заинтересованность Рея…
Впервые увидев Эрин Винтер, Рей сам не осознавая того «просканировал» ее. И его мозг счел Эрин подходящим звеном для новой «сетки». А инстинкты забили тревогу, вызывая чувство опасности, заставляя искать его источник, осознать последствия соединения в сетку человека и invaders. Но Рей, глубоко похоронив воспоминания о прошлом, даже близко не рассматривал такую возможность. Прикосновение к Эрин Винтер там, на тротуаре, когда она стояла перед ним на коленях, стало своеобразным ориентиром, протянувшим между ними еще тонкую, незаметную нить. Как первый колышек, застолбивший территорию, но не оградивший еще новый участок. И так получилось что вот он колышек – есть, но весь масштаб своих владений хозяин колышка не видит. Так и Рей – уловил чувство опасности, инстинкты подсказали, что девушку нужно исследовать, но всю ситуацию Рей не смог до конца понять и проанализировать.
Чтобы связь окрепла, чтобы нить из тонкой, превратилась в канат, который невозможно разорвать нужно было время и новые касания. И Рей, глупый дурачок, сам загнал себя в ловушку, забрав Эрин в Центр Исследований. Он не знал, насколько сильна их связь, можно ли ее разорвать.
Между его соплеменниками связь при желании образовывается за одно касание… А он уже касался Эрин… Сколько раз? Два, три, четыре… Он не помнил. Но радовало одно – он пока мог эту связь если не разорвать, то блокировать. Значит создание «якоря» сетки, каковым являлась Эрин Винтер, еще не завершилось.
Сетку можно было сравнить с кораблем и якорем. Корабль – это сетка. Рей – руль, управляющий сеткой, «кораблем». «Якорь» – Эрин, конечное звено сетки и пока единственное. Все остальные, кто войдет в сетку будут, как звенья одной цепи соединять Эрин и Рея. Чем больше в сетке участников, тем слабее Рей будет чувствовать эмоции Эрин. И меньше сможет на нее влиять. Тот, кто станет в сетку следующим, будет наиболее подвержен влиянию Рея, а самый последний участник – наименее. Так, по нисходящей, Рей мог построить свою «сеть-цепочку».
И если его якорь оборвать – цепь распадется… Вот только при распаде сетки, эмпатический удар от всех членов сетки может просто выжечь мозг Рея, оставляя его растением. Потеря других членов сетки-цепочки, не столь важно. Любое звено «сетки» возможно было быстро и безболезненно заменить. Любое, но не «якорь». Связь «корабля» и «якоря» разрывалась только с помощью другого эмпата… Поэтому первый объект для сетки выбирался всегда особенно тщательно… Но не в этот раз.
И вот беда, кроме Рея на земле эмпатов из invaders попросту больше не было.… А вернуться на родину Рей не мог. И вряд ли когда-либо сможет.
Никто не мог помочь Рею. Никого нельзя было посвящать в эту тайну. Придется ему самому решать возникшую проблему. И все исследования, все, что касается Эрин Винтер, придется взять под строгий контроль. Никаких осечек, оплошностей не должно случиться. Теперь судьба Эрин и Рея крепко связана и пока неразрывна.
Он посадит ее на короткий поводок, если потребуется, но дальше чем на метр Эрин Винтер от него больше не отойдет.
И никого Рей к ней точно не подпустит.
Пока она в отключке, без сознания, необходимо перенести ее из коридора. В таком состоянии «сетка» укрепится, не может, что делало прикосновение к Эрин Винтер вполне безопасным. Конечно, она человек и ни в чем уверенным Рей не мог быть, но… Допустить к ней другого invaders, создать возможность для расширения «сети» если девушка вдруг придет в себя Рей не позволит. Эрин для него по-прежнему неизвестная величина и с этим приходилось считаться.

Джим быстро добрался до Центра исследований. Рапорт написал за несколько минут, уверенный, что после устного доклада Рей не станет перепроверять письменную версию событий, интересовавших его. Объяснения Джима– лаконичные, логичные – уместились на пол страницы: получил вызов о наработавших камерах, невозможности связаться с охранниками. Отреагировал, воспользовавшись своим ключом и доступом в Центр Исследований.
А вот почему он обошел своим вниманием произошедшее в Центре Исследований он объяснит только Главе совета. Лично. И это намного труднее сухого доклада ради «галочки». А придумать объяснение необходимо сейчас. И незамедлительно доложить Рею.
Каждая минута промедления может стоить Джиму жизни.
А жить Джим хотел. Хотя бы ради мести Рею и всем ненавистным invaders, унижавших его при каждой удобной возможности.
Страховка, ему нужна страховка. И уверенность, что Рей его не достанет.
И такую страховку он мог получить только через тех, кому «слил» информацию о передвижении Рея по общему сектору Мегаполиса.
Скинув рапорт в общую сеть со своего электронного носителя, Джим поспешил к себе.
Откладывать на потом нельзя.

Эрин с трудом приходила в себя. Дезориентированная, потерянная она не могла сосредоточиться и понять, что с ней происходит.
Голову качало из стороны в сторону, от чего боль в висках вдвойне усиливалась. Тело, словно ватное не слушалось, Эрин не могла пошевелиться. Только чувствовала обхват чьих-то рук и ничего больше.
И было еще что-то, но вот что… Эрин не могла уловить. Какие-то изменения… Не в окружающем, нет. В ней самой. Как будто теперь она не одна, а рядом, совсем близко с ней находится еще одно живое существо. Вот только… Не там, извне…
Внутри.
Эрин застонала, боль все усиливалась. Видно она привлекла внимание того, кто ее нес. Чьи-то руки почти бережно надавили на точку около затылка, и Эрин снова отключилась.

Рей, еще до конца не успевший разобраться со всем навалившимся на него, нес Эрин в свои апартаменты.
Немного злой…
Немного уставший…
И очень возбужденный, он хотел скинуть напряжение. Вернуть свое хладнокровие. И знал два хороших, проверенных способа, возвратить себе былое спокойствие.
Машина и секс. Нет, не так. Секс и машина.
Выезжать сейчас за пределы укрепленных стен, центра своих владений, все равно, что сунуть голову в петлю, оставив Эрин Винтер без присмотра. Да и улицы общего сектора могли быть небезопасны. Как бы ему не хотелось сбросить напряжение, гоняя по улицам, сейчас это невозможно… Но вот, секс… Он доступен для Рея всегда. В любых количествах и так, как хочется ему в данный момент.
И в данный, конкретный момент Рей думал вовсе не об Эрин Винтер. Она вообще для него являлась не более чем досадной помехой. Да интересной, да еще нужной, но… Также интересна и нужна могла быть неизвестная науке букашка, не более того. В общем и целом – вещь, требующая бережного обращения, до тех пор, пока он не сможет разобраться в ее устройстве и не сможет заменить Эрин, его «якорь» на другую или другого. Рей не сомневался в своих силах, своей воле. Все было доступно ему и подвластно, и никакая мимолетная вспышка страха не могла поколебать сотни лет уверенности в себе и всевластия, вседозволенности. Безусловно, Эрин Винтер пошатнуло его равновесие, выбила из колеи, но Рей придет в норму и все станет как прежде.
Он – на вершине пищевой цепочки и никакого «якоря» рядом не нужно, тянувшего вниз и связывающего по рукам и ногам. И чтобы прийти в норму Рею нужно было совсем немного. Пару минут удовольствие, ощущение полноты власти над другим существом – и он в порядке.
Пинком ноги открыл дверь – Рей вовсе не красовался перед кем-либо, тем более перед самим собой, просто его руки были заняты, и не было возможности открыть дверь по-другому. Вошел в комнату. Оглядевшись, Рей понял, что для Эрин Винтер иного подходящего места, кроме его кровати в комнате не было.
Рей скинул Эрин на кровать. Небрежно, лукавя. Хотелось ее аккуратно положить, не тревожа ее сон. Но не удержался – грубо, в надежде привести ее в чувство, фактически кинул... Но она не очнулась. Может к лучшему. Время покажет.
Но она его планам не помешает. То, чем он собирался заняться, можно было делать и не в кровати. И в принципе, горизонтальное положение принимать он не намерен.
Подчинение, власть…
Этого добиваются на коленях.
И нет, не тот, кто стоит на коленях. Добивается тот, кто стоит над тобой.
Трахнуть девицу, стоящую на коленях перед тобой – вот все, что нужно ему, чтобы придти в себя.
И Рей получит, то, что желает, сомнений не было.
Связь с invaders обычно двухсторонняя – и его подопечные в сетки и он, Рей, ощущали эмоции друг друга. Но вот Эрин Винтер судя по всему еще даже мимолетно не подозревает о том что произошло. Иначе она без сомнения попыталась бы повлиять на него. Рей за двести лет на земле уже неоднократно наблюдал за попытками людей изменить его решения, стать серыми кардиналами при нем. И invaders тоже пытались это сделать, но только никому не удавалось. Рей просчитывал все на два шага вперед. Единственный, кто смог к нему более ли менее близко подобраться – Джим. Но и его Рей вычислил.
И Рей не сомневался – шевельнись у Эрин хоть мысль о способности повлиять на его решения – он бы заметил. Но ничего подобного не было…. А значит, связь с человеком пока оставалась односторонняя. И может если он скинет напряжение, ему удастся трезво оценить ситуацию и повлиять на нее. Не факто, но... Извечное, но… Уверенность в себе, множество факторов, влияющих на наше решение…
Не так уж и различны люди и invaders… И у людей и у invaders существуют свои иллюзии с которыми они не спешат расставаться. Вот только Рей был чужд иллюзиям. И трезво оценивал себя и своих соплеменников, не говоря уже про людей. И знал. В любом случае – он останется победителям. Остальные могут его осуждать за такую самоуверенность, но от правды не убежишь, и Рей был в состоянии посмотреть этой правде в лицо. В отличие от остальных.
Вот только могут ли invaders также трезво оценивать ситуацию? Сомнительно! Не говоря уже про людей…
И Рей несмотря на потрясения последних часов, минут… Знал. Все будет так, как ОН захочет. И никакая Эрин Винтер ему не помешает.
Осталось только успокоиться, и обдумать ситуацию и он придет в норму. Без сомнения.
Пора появиться блондинке… как ее там? Дженна, Джана, Джанет…
Разберется.
Взялся за коммуникатор.
- Джим… Пришли мне блондиночку… Да, Джанет. Срочно! Чтобы через пять минут была у меня. Нет, подготовка ей не нужна, пусть просто придет…
На что Рей надеялся, пытаясь привести в чувство Эрин? Только он знает.. Может быть ему хотелось взглянуть в глаза человеку, сумевшему связать его по рукам и ногам впервые… За много лет? Сотни лет…
Очень много лет. Люди столько не живут. Invaders, да… Но не люди.
Привести в чувство. Осознать. И понять, как его «якорь» относится ко всему.
Рей мог обманывать себя тысячу раз. Но чувства не обманешь.
«Якорь» перестал быть безликим, воплотившись в Эрин Винтер с ее чувствами, эмоциями, желаниями… ее личностью.
От этого Рей убегал... Пока. Но надолго ли его хватит? Он не знал. Но хотел выяснить. Осознать.
Без сомнения.
Но сначала Джанет и сброс напряжения. Остальное – позже!
Красивая, по-детски наивная Джанет.
Так о ней отзывались. Так о ней говорили. И так о ней думали.
Хотя все спорно. Давно уже не ребенок, не наивная, вполне знающая о многих мерзостях, творимых в мире invaders Джанет не питала иллюзий, Рей знал. Относительно мыслей окружающих на ее счет. И знал – говорят одно. Думаю по-другому.
Многие желали ею завладеть, многие хотели оказаться на месте Рея. Джанет – лакомый кусочек, девушка, которую… Хотелось трахнуть и этим все сказано. Грубо, но это реальность ее жизни и иначе быть не может. Единственная роль, которая отведена ей в жизни Рея.
Может быть не ляг она под него все в ее судьбе сложилось бы иначе, но… Все так, как есть. Ее никто не заставлял, и никто ее тянут в постель Рея. Обстоятельства ее жизни – уже другой вопрос, не требующий рассмотрения.
Впрочем, хватит досужих размышлений о нестоящих внимания деталях. Будь на месте Джанет другая – все одно, Рею нужно только удовлетворение своего вожделения.
Дверь открылась, вошла Джанет. Покорная, готовая выполнить любое пожелание Рея: склоненная голова, опущенные плечи, все свидетельствовало о ее готовности принять любое распоряжение Рея.
Ему все нравилось в сложившейся ситуации. То, что нужно, ничего лишнего. Никаких сложностей, заморочек, заставляющих думать, чувствовать. Только чистая похоть. Не осложненная досужими домыслами, затрудняющими его жизнь в последнее время: Совет, предательство Джима, создание новой сетки, которой не место в этом мире и Эрин Винтер… Рей удовлетворит свое желание удовлетворит свою похоть и, наконец-таки успокоится. И все проблемы отойдут на задний план хотя бы на время, Рей знал.
И в предвкушении поманил девушку к себе. Кровать занята, но это не проблема. Он хотел от Джанет немного иного, для этого кровать не потребуется.
- Подойди ближе, - девушка робко подошла к нему на расстоянии вытянутой руки. – А теперь на колени и ползи…
Рей, унижая Джанет, чувствовал, как удовлетворение разливается по венам, освобождая его от замкнутого круга, в котором он оказался по вине Эрин Винтер, создавшей для него безвыходную ситуацию.
Он не был благородным, он не был святым. И всемогущим он тоже не был.
Он, просто… Был… Такой какой есть. Настоящий. Без напускной жалости, излишней совестливости и прочей шелухи присущей людям и даже invaders. В данной конкретной ситуации, желая почувствовать себя прежним, таким, каким он являлся еще сутки назад. До столкновения с Эрин. И если для этого требовалось унизить Джанет – что ж не велика потеря, так Рей и поступит. Он четко осознавал, что возвышается в своих глазах за счет Джанет, но Рею плевать. Никто не узнает, никто не упрекнет. И вседозволенность в поступках, мыслях и чувствах позволяла Рею действовать так, как он сочтет нужным. Некому его осуждать, никто не мог указать ему на недопустимость творимого…
Да, это слабость – возвышаться за счет Джанет в своих собственных- глазах, но… Плевать, просто плевать. Сохранить свое внутреннее равновесие, свое внутреннее спокойствие – первостепенная задача для Рея. Никто не узнает, что творилось здесь и сейчас. Никто не уяснит и не осудит его слабости. Джанет будет молчат, Рей никому не скажет. И вот это осознание вседозволенности спустило тормоза, отключило контроль над его действиями. Рей, никогда полностью не выпускающий свою «темную» сторону, чтобы не думали на его счет посторонние люди и нелюди - invaders, полностью позволил себе расслабиться. Отдался на волю своим желаниям, потребностям души и тела.
Он знал расплата придет. В этом мире ничего не деется даром. И такая свобода в своих поступках – тоже. Но расплата придет позже не сейчас. И в его мире и на земле, Рей всегда знал цену своим действиям. Одно маленькое движение могло привести к необратимым последствиям, но в данный, конкретный момент – мало волновало… Только получить свое, не расплатившись по счетам, взяв кредит у судьбы… Вот, что важно.
Рей знал - такие долгие размышления не чужды ему. Он давно понял – равновесие, вот основа мироздания. И унижая Джанет, он нарушал его, беря больше, чем отдавал. А значит, однажды придется расплатиться. Это – закон жизни. Так или иначе, мы всегда платим за свои ошибки, поступки, действия.
И только осознавая все это, Рей смог выделится среди invaders, возвысится над ними. Остальные из его народа не понимали простого закона жизни – все возвращается, все имеет цену, которую рано или поздно все заплатят. И готовность Рея – всегда и везде заплатить – вот основа его могущества. Плата за власть, первое место среди равных.
Но в сторону размышления о жизни. Они сейчас не важны так, как его насущная потребность в удовлетворении своей похоти.
А теперь– только женщина. Ползущая к нему на коленях и готовая выполнить любое желание Рея.
Он воспользуется предоставленной возможностью, несомненно.
Джанет приблизилась, остановившись около ног Рея.
Про Эрин Рей и Джанет не вспомнили. Рей – захваченный предстоящим, Джанет – сосредоточенная на предстоящем. Оба, каждый по-своему погрузились в своеобразную игру - властвуя, подчиняясь. Хозяин и его рабыня. И игра, завораживающая и завлекающая, своей порочностью. Рею, как мужчине приятно чувствовать подчинение женщины. Он – хозяин и господин. Джанет – у нее просто не было выбора, но где-то далеко, на задворках сознания, там, в уголках души, в которые часто мы не решаемся заглянуть, ей тоже было приятно такое подчинение.
Каждой женщине хочется подчиняться более сильному. Мужчине. Это заложено в женской природе, сколько бы она не отрицала такую возможность. Издревле, природой и женской физиологией предопределенно, женщина – слабый пол. И отрицающие свою природу женщины, проходившие трудный жизненный путь, рано или поздно, когда-нибудь испытывали в своей жизни это сладкое, иногда запретное чувство – подчинение. Никогда, впрочем, не признаваясь себе в этом. Пряча свои слабости за множеством отговорок, позволяющим им остаться в ладу с окружающим миром и с самой собой. Но суть не менялась. И умные, сильные могли признать, принять и жить с признанием своей слабости далее, а слабые – только отвергнуть, обманывая себя раз за разом.
Джанет могла не признавать этого, отрицать, как и сотни до нее. Она не была умна и сильна, но изменить ничего не могла. Притягательная аура, харизма Рея – как не назови, суть не поменяется, привлекала ее, действовала ни хуже наркотика, заставляя выполнять любое желание Рея. И ползком, и на коленях – как ОН пожелает.
Да, вот так, ничего не делая, одной силой своего присутствия Рей ломал и менял женщин, превращая в рабынь. Его желаний и потребностей.
А Джанет была женщиной. Да, с отпечатком современной цивилизации, вкусившая чувство свободы, но не успевшая ее удержать, она подчинилась более сильному – Рею.
Рей расстегнул ширинку. Предвкушение, желание и жажда удовольствий разлилась по венам, сменная остатки самоконтроля. Рей за волосы схватил Джанет.
- Открой рот.
Джанет, послушная, исполнила не просьбу, нет – приказ. В голове ее, даже не мелькнула мысль о сопротивлении. Не та ситуация, и не тот мужчина. И положение Джанет – тоже не то.
Да и желания сопротивляться у нее не возникло.
Рей хочет орального секса, и он его получит.
Он не церемонился с Джанет. Девочка не маленькая, идя к нему в любовницы, она знала, чего следует ожидать. Никто и ничего от нее не скрывал и никто ничего не приукрашивал.
Все будет грубо, жестко. Так как он любил.
Глубоко погрузиться в чужую плоть. До конца и до остатка.
Чужой хрип и руки отталкивающие бедра Рея – не важно и не существенно. Рей полстью сосредоточился на своих ощущениях, раз за разом погружаясь в рот Джанет. Она, глупая пыталась контролировать глубину его погружения, но Рей полностью исключил любые попытки с ее стороны, захватив руки Джанет. Усилил амплитуду толчков, отпустив бушевавшие чувства наружу.
Не смотрел на Джанет, прикрыл глаза. Выпустил ее руки, переместив свои ладони на затылок Джанет. Еще сильнее надавил, входя глубже. Еще, и еще…
Разрядка близка… Вот, вот… Еще одно мгновенье… Еще одно движение… Изменить угол наклона головы женщины, глубже погрузиться, заставив захлебываться и хрипеть, ловя кайф в чужих страданиях… И достигнуть пика….
Да!

Еще не полностью оправившись от бури эмоций, вызванной оргазмом, Рея накрыло новое для него ощущение.
Эрин, потревоженная посторонними звуками, заворочалась на кровати. Он поднял голову, оторвав взгляд от лица Джанет, на котором потекла косметика и застыла маска страданий. Эрин повернулась в сторону Рея, открыла глаза, и он увидел свое отражение в них…
Это не было откровением. И открытием – тоже…
Это просто, что-то новое… Никогда ранее не испытанное им…
Он увидел в один миг себя в ее глазах, со стороны и, кажется, даже понял что-то, что нужно понять, чтобы жить дальше, и тут же забыл, не придав значения.
Но, все. Замок щелкнул, дверь закрыта.
Контакт установлен, щелкнуло в голове.
Связь завершена полностью.
Вот только так и осталось не понятым, что же послужило толчком для образования связи между ним, invaders и Эрин Винтер, человеком.
И что произошло в момент, когда глаза их встретились…
Забыв о Эрин Винтер Рей глухо застонал, проваливаясь в пропасть от накатившего оргазма. Отключился от действительности, впервые за долгое время, обретя чувство покоя.
Не долгое, но такое желанное.

Эрин, полностью дезориентированная, с трудом понимающая, что происходит, наблюдала за главой Совета.
Затаила дыхание.
Ей было противно и неприятно, но она не могла оторваться от лица Рея, на котором смещалось наслаждение и какая-то мука. Он не был человеком, он не был чем-то знакомым и понятным. Дикий, неконтролируемый – вот каким видела его Эрин. Она уходила, растворялась в его черных глазах. Белка не было видно, создавалось жуткое впечатление полной черноты взгляда Рея. Контакт, непрерывное, завораживающие действо его глаз длилось ровно до тех пор, пока он не решил ее отпустить, закрыв веки и позволяя Эрин снова начать дышать.
Даже полумертвая от усталости, от испытаний накативших на нее за последние трое суток, она не могла не отметить красоту Рея и какую то животную притягательность. Но все – это краем сознания, не признаваясь себе.
Просто момент, в который она пришла в себя, мозг, функционирующий совсем на грани и не затуманенный воспоминаниями о произошедшем с ней поддался притягательной силе этого invaders.
Поддался всего на миг, сделав зарубку на будущее, и снова вернул Эрин в прошлое, к изнасилованию и возвратил брезгливость и отвращение к совершаемому насилию. Пускай не по отношению к ней, а к другой женщине….
Эрин и не догадывалась и не предполагала, что все творимое на ее глазах – добровольно… Она не была девственницей и не была ханжой, но ее представления о сексе ограничивались знанием нескольких поз и отсутствием опыта орального секса. Ее единственный партнер не требовал от нее ничего, сверх того, что она была готова дать.
Физиологически девственницей она может и не являлась, но психологически – да… Эрин слышала, иногда краем наблюдала на улицах общего сектора много «не традиционного», но никогда не заостряла свое внимание на этой стороне жизни.
Да и зачем? У нее хватало других забот…
В ее глазах к статусу главы Совета как беспринципной и беспощадной сволочи добавился еще один эпитет – насильник.
Так, Эрин еще больше укрепилась в мысли, что глава Совета – животное и ничего общего не имеет с людьми.