DWТемный Мир

Ее наверное уже все знают... Но все равно выкладываю )
Кого-то заденет за живое, кто-то не поймет. Все мы разные)

Белый. Так много белого вокруг. Знаешь, мамочка, я не люблю этот цвет, ведь он несет с собой холод. А холод — это смерть. Да, я уже знаю такие слова и понимаю больше, чем ты думаешь. Например, я научился угадывать по серым тяжёлым тучам, что скоро посыплется с неба: колючая крупа или хрустальные звёздочки. Я слышал, как их называют снежинками, но никак не могу понять почему, ведь они так похожи на звезды. А может, снежинка — это такое особенное название звезд? Но все же, те, что в небе, мне нравятся больше, ведь они не приносят холода, только тусклый свет по ночам. Жаль, что падая с неба, они становятся холодными и колючими. Наверное, за время падения они успевают умереть.

Мам, мне не нравится то, что ты молчишь. Мы сидим с тобой на обочине дороги, и ты просто обязана повторять свои предостережения о гигантских железных чудовищах, которые могут убить или ранить, попадись им невзначай под лапы. Я еще ни разу этого не видел, но ты рассказывала, что они даже не останавливаются помочь. Впрочем, и те, кто ими повелевает, тоже не останавливаются. Они всегда куда-то спешат, куда-то боятся опоздать и не смотрят под ноги, как бы я ни пытался попасться им на глаза.

Холодно. Я придвигаюсь к тебе поближе, зарываясь носом в твою теплую шерсть. Так мы сидим еще какое-то время. Пока я не начинаю чувствовать неладное. Ты все молчишь и не двигаешься. Отодвигаюсь от тебя и смотрю в мордочку. Мамочка, почему у тебя закрыты глаза? Они у тебя такие красивые, зеленые, со спрятанной в темных зрачках грустью. Мне кажется, что это я заставляю тебя грустить, но не понимаю почему. Ведь я послушный и не прошу кушать, когда хочется, знаю же, что ты тоже голодная. Ты же не жалуешься мне, а всегда приносишь что-то съедобное. Ты прости меня, мам, я очень скоро вырасту и буду кормить себя и тебя сам. Я попытаюсь вырасти быстрее.

Я обхожу тебя кругом, толкая носом и лапками, прошу проснуться, ты же знаешь, как мне страшно бывает одному. Я понял! Ты, наверное, замерзла! Что же делать, как тебя согреть?

По дороге слышатся тяжелые шаги. Ты меня будешь ругать, мам, но я не скажу тебе об этом, чтоб не расстраивать. Дождавшись, когда шаги приблизятся, я выбегаю навстречу, прямо к ногам в высоких сапогах. Получается немного неудачно, и следующим шагом человек больно меня пихает. Не увидел, наверное, ведь они такие слепые. Пытаюсь просить помощи, изо всех сил напрягая голос, но почему-то я себя не слышу… Где мой голос? В груди жарко, на глаза наворачиваются слёзы — человек удаляется.

Не получилось, но я попытался. Бегом возвращаюсь к тебе. Ты все так же не двигаешься. В голову пришла бредовая идея — я знаю, как тебя согреть!

Вот он — большой серый сугроб, пахнущий железными чудовищами с дороги. Ни секунды не медля, принимаюсь рыть. Да! Я вырою нам домик! Там, внутри, будет теплее! Там мы переждем холодную зиму.

Быстрее. С охватившим меня вдруг отчаянием я раскидываю белую крупу в разные стороны, углубляясь внутрь. Кажется, что от моих действий зависит что-то очень важное… Конечно, важное — маме холодно, она должна согреться.

Вот, я уже полностью скрылся в вырытой ямке, но нам вдвоем будет здесь тесно! Продолжаю выталкивать снег, стараясь не обращать внимания на иголки в лапках.

Готово! Здесь хватит места, нам двоим! Устремляюсь наверх, скатываюсь, тужусь и все же выползаю наружу. Бегом к тебе, мамочка, давай, пошевелись, мне трудно будет тебя тащить. Не двигаешься. Не слышишь? Наверное, просто не можешь. Что ж, я спасу тебя, мам! Благо, домик недалеко. Толкаю тебя в бок, изо всех сил упираясь лапками в снег. Это трудно, мам, до слез тяжело, но я справлюсь!

Дует сильный ветер. Безжалостно взъерошивая шерстку и бросая мёртвые звезды в глаза, он жестоко мешает мне тебе помочь. Но я не сдамся! Ты же моя мама, как я могу сдаться и дать тебе замерзнуть?

У самого входа в наш скромный дом на меня наваливается страшная мысль. Откидывая ее, прочь, сталкиваю тебя в ямку и лезу следом. Ты не двигаешься и лежишь, нелепо вывернув лапы. Глаза все так же закрыты, одно ухо смешно завернуто, а нос потерял розовый цвет. Мне страшно, мамочка, мне так хочется плакать, кричать на весь мир, но вместо этого я беззвучно открываю рот и утыкаюсь носом в твой бок. Ты все еще такая теплая, ты такая родная, моя любимая и единственная родная душа.

Я не задумываюсь о том, как мне быть без тебя, я просто вжимаюсь в твое тело и пытаюсь почувствовать хотя бы слабые толчки сердца.

А там, снаружи, уже белой стеной падают мёртвые звезды.

А куда упадем мы с тобой?