DWТемный Мир

Как бы я не любила Анатоля, есть еще одно существо, к которому я привязана. Поэтому, как только спортивный автомобиль отъехал от дома, я поспешила принять душ, переодеться и отправилась на конюшню. Путь неблизкий, я могла попросить отвезти меня Виктора или Григория, но не хотела беспокоить их. Тем более, если они начнут задавать вопросы по поводу вчерашнего вечера. Однако столкнуться с Виктором все же пришлось, когда я спустилась вниз.
- Ты куда-то собралась? – удивился Виктор, - сейчас еще утро.
- Ничего, - улыбнулась я, - просто привыкла рано вставать, вот решила пробежаться. Виктор поверил, так как я оделась в спортивный костюм, что купил Анатоль еще вчера. Это единственная покупка, на которой я настояла.
- Конечно, иди, - отпустил Виктор, - только не задерживайся надолго, есть разговор.
- Да, - улыбка стала натянутой. Уж я-то догадывалась, что это за разговор.
Выйдя за ворота, я пустилась бегом. Бег действовал успокаивающе, он давал нагрузку мышцам, отключая при этом дурные мысли. На конюшне меня и не ждали уже.
- Ты? – удивился Степан.
- Я! – мне непонятно его удивление, - я же обещала, что буду приходить сюда. Я по Лютому скучаю.
- Не думал, что Григорий Владимирович отпустит тебя, - Степан смотрел с каким-то сожалением.
- Он и не отпускал, - хмыкнула я, - сама пришла.
Я направилась в загон, обдумывая слова Степана. Что он хотел сказать? Что, если я стала богатой наследницей, то забуду прежнюю жизнь и друзей? Я не собиралась меняться.
Лютый обрадовался моему появлению. Я не стала долго ждать, а сразу вывела его и поехала на прогулку. Вдоволь наездившись, я вернулась к загонам. Лютому нужно немного отдохнуть, поэтому я завела его в стойло и поспешила подготовить корм и воду. Я уже практически все сделала, когда подошел Степан.
- Ты что-то хотел? – повернулась я с улыбкой.
- Прости, - тихо сказал Степан и со всего маху ударил.
Не ожидая подвоха, я пропустила удар, который выбил меня из сознания. Я даже не успела ничего сделать. Просто резкая боль и провал. В себя пришла, когда меня окатило холодной водой. Руки связаны за спиной и ужасно ноют, широкий скотч закрывает рот. Я огляделась: земляной пол и бревенчатые стены, довольно холодно и сыро. Скорее всего – это подвал. Но зачем? Зачем похищать, связывать и держать здесь? Ну, конечно! Ответ очевиден: испуганные крестьяне хотят моей смерти! Но ведь я и так не собиралась бежать! А Степан? За что он так со мной? Хотя, обиды на него я не чувствовала. Немного страшно, но скорее от того, что за меня будут беспокоиться. Анатоль начнет искать меня! Если мое тело не найдут, он решит, что я сбежала. Я попыталась сесть, нога ужасно затекла.
- Гляди, очухалась! – раздался чей-то голос сверху.
- Пускай сидит там, не спускай с нее глаз! – ответил другой голос.
У меня возникло чувство, что эти голоса я уже слышала раньше. Но, что даст мне то, что я их узнаю? Ничего! Единственное, что я на самом деле хотела, так чтобы все быстрее закончилось. Я закрыла глаза и представила, что все еще нахожусь на нашем месте с Анатолем, что я счастлива. Картинку за картинкой восстанавливала я в памяти то недолгое время, что успела украсть у судьбы.
- Ей! – от грубого окрика, я вздрогнула. Передо мной на корточках сидел незнакомый мужчина. Точнее, один из тех, кто приходил к Степану на праздник.
- Я сейчас сниму скотч, не вздумай кричать! – грозно сказал он. Я кивнула в знак согласия. Незнакомец рванул скотч, очень болезненное ощущение, но я сдержала крик, лишь слегка застонав.
- Знаешь, почему ты здесь? – спросил он.
- Да, знаю, - высокомерно ответила я, - не обязательно связывать меня, я ведь сама пришла.
- Но, это ты сейчас так говоришь, - злорадно ухмыльнулся незнакомец.
- Я знаю, кто я, - во мне разгоралось чувство презрения к этому человеку, - и готова к тому, чтобы сделать все, что потребуется, чтобы освободить мою семью и семьи крестьян, чьи дети не должны погибнуть, от проклятия!
- В этом мы все убедимся! – в глазах незнакомца горел фанатичный огонь, - и поверь, передумать или сбежать на этот раз не удастся!
- О чем это вы? – не поняла я.
- Неужели ты думаешь, что за столько времени, ты единственный ребенок, которого мы могли отдать ведьме? – лицо незнакомца исказила гримаса ненависти, - твоя семья всеми правдами и неправдами скрывала и прятала своих детей. Но расплачиваться за это приходилось нашим детям!
- Я даю слово, что не сбегу, - горько усмехнулась я, - я сама выбрала этот путь. Можете не сомневаться, я всегда держу слово!
- Ты, может, и правда веришь в то, что говоришь, - незнакомец оторвал новый кусок скотча, - но, вот твои родственнички, могут с тобой не согласиться.
- Не надо скотч, - взмолилась я, - я не буду кричать. Спросите Степана, я никогда не вру.
- Что ж, ладно, - незнакомец скомкал скотч и отбросил его в сторону.
- Если можно, то я бы хотела поговорить со Степаном! – попросила я незнакомца.
- Это вряд ли, - кинул он через плечо, взбираясь по деревянной лестнице. Я проследила взглядом, как незнакомец забрался наверх, затем втащил лестницу и захлопнул дверцу, сквозь которую пробивались слабые лучи света. Что ж, предположения подтвердились! Каким же образом они собирались отдать меня ведьме, сгоревшей три сотни лет назад? Нет! Сейчас лучше не думать об этом. Лучше сосредоточиться на хорошем, еще раз вспомнить о самых прекрасных моментах моей недолгой жизни. Конечно, наберется много и тяжелых дней, но, как после бури, потом наступали легкие безоблачные дни. Я вспоминала маму, как нам было весело, когда мы гуляли в парке, недалеко от дома. Праздники, что она устраивала. То, как она радовалась моим успехам в школе и в различных кружках. Раньше я считала нормальным, что у меня не оставалось ни одной свободной минуты. Только потом, когда стала старше, то, с удивлением, обнаружила, что других детей родители так не нагружают. У них полно свободного времени, которое они растрачивают по всяким пустякам. Я же, сразу после уроков оставалась на дополнительные занятия, потом продленка, потом либо танцы, либо художественный кружок. Бесконечное штудирование английского и французского. К чему сейчас эти знания?
Погруженная в воспоминания, я не заметила, как уснула. Во сне я впервые увидела маму. Она обеспокоенно тянула ко мне руки, пытаясь защитить или оградить от чего-то. Но я спешила убежать, совершенно не думая об опасности, о которой она предостерегала. Мне казалось, что я сама справлюсь.
Кто-то тихонько скользнул по ноге, отчего я моментально проснулась. Мышь, серая и проворная, сновала по подвалу. Я сдержала крик, первую реакцию. В конце концов, это маленькое существо никак не могло причинить вреда. Это она боялась, осторожно поглядывая серыми бусинами глаз из угла, в который забилась. Видя, что я никак не реагирую на нее и не стремлюсь причинить ей вред, мышь осмелела и продолжила сновать по подвалу. Полоски света, раньше падающие почти вертикально, теперь заметно вытянулись и скользили по стене. Значит, солнце садилось, скоро наступит вечер, а значит, придется сидеть в полной темноте. От приближающихся шагов, сверху посыпался песок, дверца подвала с шумом откинулась и деревянная лестница съехала вниз. Ко мне кто-то спускался.
- Привет, - меня пришел навестить Степан. С собой он принес кувшин с водой и немного еды. Едва уловив ароматный запах сала и зелени, я почувствовала, как заурчал голодный желудок.
- Привет, - попыталась улыбнуться я, - рада, что ты смог навестить меня.
- Не надо, Анна, - с какой-то отчаянной злостью проговорил Степан.
- Что не надо? – искренне не поняла я.
- Не веди себя так, будто ничего не случилось! – он старался не смотреть мне в глаза, - это я сдал тебя, я ударил, чтобы ты потеряла сознание. Другого ты бы не подпустила и смогла бы сопротивляться!
- Я не злюсь на тебя за это, - мой голос звучал спокойно и уравновешенно, - ты сделал то, что должен. Вот только, если бы спросил меня, то я бы сказала, что сама хочу закончить всю эту историю.
- Я предполагал это, но рисковать не мог, - оправдывался Степан.
- Ничего, я же сказала, что не держу зла, - от присутствия Степана сделалось так хорошо и тепло.
- Ты не знаешь, что они сделают с тобой! – Степана раздирали противоречивые чувства, - они сожгут тебя на костре, как ведьму!
Я, конечно, предполагала, что будет непросто, но услышать, что тебя собираются сжечь заживо, не вселяло оптимизма.
- Это спасет Кристину? – поинтересовалась я, - это даст покой ведьме? Смерти на этом прекратятся?
- Этого никто не может знать наверняка, - слова давались Степану с трудом.
- Не знаю, где найду силы, чтобы выдержать все. Но, если моя смерть спасет хоть одну невинную жизнь, - голос дрожал от нахлынувшего волнения, - то я приму свою участь!
- На, поешь, - спохватился Степан, пряча глаза, в которых что-то предательски поблескивало. Он развязал руки, и я наслаждением потянулась и стала растирать их. Они ужасно затекли, а от грубой веревки кожа покраснела и содралась в нескольких местах.
Я с жадностью съела все, что принес Степан. В конце концов, силы просто необходимы для ужасного испытания, уготованного судьбой.
- Почему ты участвуешь во всем этом? – поинтересовалась я у Степана, когда он собирался уже уходить, - ты же не такой, как они.
- Моя дочь, ее выбрали много лет назад, - не оборачиваясь, ответил Степан. Диане исполнилось тринадцать, когда она утонула. Жена не выдержала горя и свела счеты с жизнью. С тех пор я и один. У меня не хватило сил уйти.
- Но, так не должно быть! – взволнованно воскликнула я. Что-то в его словах меня насторожило, - Утонула? Но как, логово ведьмы в лесу, далеко от воды?
- Это всегда происходит у воды в ночь на Ивана Купалу, - я видела, как дрожали плечи Степана, - это большой праздник. Все веселятся и гуляют всю ночь. А на утро дети просто исчезают.
- А что, тел не находят? – поразилась я.
- Нет, никого из пропавших не нашли, - Степан утер слезу, все-таки скатившуюся по щеке, - возле воды их видят в последний раз, а на чертовом обрыве находят вещь, принадлежавшую им.
- Но, может это просто совпадение?
- Нет, - Степан помотал головой, - находят ту вещь, что мы здесь бросаем в костер, чтобы выбрать жертву.
Я вспомнила тот вечер в лесу, где стала свидетелем ужасного обряда. Они действительно бросали что-то в огонь.
- То есть, ведьма выбирает жертву, когда вы бросаете в костер что-либо, принадлежащее вашему ребенку. А потом, когда ребенок исчезает, эту вещь находят на чертовом обрыве? – это просто невероятно.
- Моя смерть прекратит эту кровавую традицию? – еще раз спросила я.
- Да! – Степан обернулся, его лицо наполнилось болью и страданием, - но, почему именно ты?
- Не переживай, - попыталась успокоить я Степана, - я постараюсь! Я смогу! Единственное, о чем я могу попросить, - я немного осеклась, не зная, как сказать то, что хотела.
- Что ты хочешь? – Степан готов был выполнить любую просьбу.
- Если ударить человека сюда, - показала я на точку на позвоночнике, - то это парализует, и он ничего не будет чувствовать ниже этой точки.
- Я постараюсь сделать это для тебя, - понуро ответил Степан.
- Спасибо, - прошептала я в ответ.
Степан вновь связал руки, правда, на этот раз не стал так сильно затягивать веревки и оставил свою куртку. Ночью здесь холодно. Я улеглась на куртку, от которой исходил запах табака и пота. У меня не выходило из головы, почему дети исчезали у воды? Если ведьма погибла на этом месте, то и жертвы должны приноситься там же. Что-то не укладывалось в этой истории. Я, конечно, не могла не исключать тот факт, что, когда имеешь дело с потусторонним, невозможно предугадать все. Но, раз дети исчезали у воды, значит, ведьму что-то должно связывать с этим. Не найдя ответов, я провалилась в забытье. На это раз меня преследовали кошмары. Огонь, удушающий запах горелой плоти, ведьма, требующая свой долг, - все смешалось и давило на сознание, заставляя вновь и вновь испытывать панический страх, что охватил меня, когда я попала на проклятую землю.
Всю ночь и весь следующий день я провела в одиночестве. Никто не приходил, не дав ни капли воды, не беспокоясь о том, что со мной и как. Лишь когда солнце село, и последние полоски света растворились на серой стене, я услышала шаги. Распахнулась дверь, опустилась лестница, спустился тот незнакомец, что приходил в первый день.
- Вот! – кинул он белую длинную сорочку, - снимай одежду и одевай это.
Он разрезал веревки, чтобы я могла переодеться.
- Ты должна быть одета только в это! – грозно рявкнул он. Иначе мне придется самому снять с тебя все до конца.
- Я поняла, - сухо ответила я, - может, отвернетесь?
Незнакомец хмыкнул, но все же отошел в сторону и встал вполоборота, чтобы я не могла напасть на него неожиданно.
Переоделась я быстро: «Готово!» Он подошел и провел рукой по спине, чтобы убедиться, что под сорочкой ничего нет.
- Не стоит! – осадила я его, перехватив руку, готовую опуститься ниже талии.
Особо не церемонясь, он подтолкнул меня к лестнице. Выбравшись наверх, я огляделась: незнакомое место. Несколько построек посреди
глухого леса, больше похоже на жилище лесника, скорее всего, оно так и есть. Незнакомец вновь связал руки за спиной и подтолкнул вперед. Нас ждала повозка, запряженная хромой лошадкой. Незнакомец усадил меня на доски, устланные тонким слоем сена, и повозка тронулась. Чем ближе приближался момент смерти, тем тревожнее становилась. Нет, передумать я не могла, но страх все же пронизывал тело. Я изо всех сил держалась, чтобы не сорваться и не заплакать. Но чувствовала я себя Жанной Дарк, едущей на казнь. Вот, показалась знакомая поляна. Там собрались почти все участники прошлого сборища, за исключением моего отца. В центре поляны сооружена высокая площадка со столбом посередине. Рядом сложена большая куча веток. Повозка остановилась, незнакомец помог мне слезть и повел к площадке. Я шла мимо людей, приговоривших меня к смерти. Вглядываясь в каждое из этих лиц, я искала хоть каплю сочувствия. Нет! Только месть! Они жаждали зрелища, хотели моей смерти. Я не могла винить их в этом, потому что это из-за моей семьи они вынуждены отдавать своих детей. Моя смерть сулила им освобождение от страха, от ужаса, преследующего их уже не одно столетие.
Я поднялась по грубо сколоченной лестнице на помост. Руки связали за столбом, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. К ногам бросили несколько пучков соломы. Я смотрела на все приготовления, до конца не осознавая, что все это происходит со мной, происходит на самом деле!
Вот, наконец, настал последний момент. Все присутствующие встали по кругу поляны, на внешней ее части. Сначала они подожгли малый костер, расположенный по кругу, от которого пятиконечной звездой тянулись к центру дорожки из соломы. Я отчаянно искала глазами Степана, который обещал помочь, но его нигде не видно. Тем временем огонь подобрался к помосту. От густого дыма, поднимающегося кверху, я уже начинала задыхаться. Огонь неминуемо подбирался к ногам. Сознание затуманилось, а сердце зашлось в бешеном ритме, подстегиваемое паническим страхом. Я снова оказалась в огненном кольце. Господи! Снова это видение! Горящий забор, дом, охваченный языками пламени. Вот и та старуха, что тянет ко мне обгоревшие руки. От ее огненной хватки, я зашлась в диком крике. Боль, пронзала все тело, я буквально чувствовала, как горит кожа, как, вспыхнув, обжигает полотно сорочки.
- Я прощаю вас! – прокричала я сквозь хрипы, в которые срывался голос. Сознание уже готово покинуть меня. Как в бреду я видела, что сквозь пламя ко мне рвануло что-то черное. Оно навалилось, пытаясь раздавить своей массой. Потом, я уже не принадлежала себе. Тело осталось где-там, посреди леса, а я же перенеслась в то время, когда погибла ведьма. Словно во сне, я наблюдала, как она рвалась наружу, превращаясь то в змей, то в стаю ворон, то рассыпалась горой пауков. Каждый из них искал лазейку, через которую он мог бы выбраться. Наконец, ведьма предприняла последнюю отчаянную попытку. Она превратилась в прекрасную белокурую девушку.
- Богдан! – тянула она свои руки сквозь огненную стену, в надежде на помощь. Там, за плотной стеной огня, находились люди. Один из них и есть тот самый Богдан. Смятение, отчаяние, боль, невыносимая мука отражались в его глазах алыми бликами. И сердце Богдана дрогнуло. Он не мог спокойно смотреть, как гибнет в огне та, которую он любил больше всего на свете. Он кинулся сквозь огонь на помощь любимой. Лишь на доли секунды его тело находилось одновременно внутри и снаружи линии дома ведьмы. Но этого хватило, чтобы в этот маленький проем проскочил крохотный паучок. В туже секунду, Богдан сам вспыхнул, как факел, поймав, вместо возлюбленной, огненный столп. О боже! Ведьма выбралась из круга!
Она не погибла тогда в пожаре!